К русским можно относиться по-разному, но происходящее сейчас в Латвии похоже на ксенофобию в сконцентрированном, абсолютизированном виде, пишет автор Sputnik Латвия Кшиштоф Волынски.
Многие захотят с этим поспорить, но марш Первого мая в Риге может все изменить только в том случае, если сами русские поверят в свои силы и прямую демократию, чтобы свергнуть эрзац-демократов и ксенофобов с политического горизонта Латвии.
То, что происходит в Латвии сейчас с русскими школами, латыши с вариациями делали раньше и с другими и тоже по закону. Бэкграунд ксенофобии тут огромный.
Неродной язык станет родным
В 1939 году при диктаторе Карлисе Улманисе была проведена тотальная репатриация немцев. В 1941 году по программе расовой гигиены здесь создали территорию Juden Frei, убив больше 70 тысяч латвийских евреев. А сейчас средние школы национальных меньшинств, включая 80 русских школ, польскую, украинскую, еврейскую и белорусскую, по закону переведут на латышский язык обучения.
"Неродной язык станет родным! Нелатыши полюбят страну вместе с языком, а дети и внуки будут полностью ассимилированы и станут идентифицировать себя латышами. Никакого насилия, после Холокоста сделали выводы, все будут любить латышский язык", — сказал мне один депутат.
Русский депутат с латышской фамилией жены. Так выгоднее ему в карьере. Конформизм в политике Латвии часто идет в пакете с личным успехом.
Лидирующая в Латвии условно-русская партия "Согласие" долго призывала не протестовать на улицах против узаконенной ассимиляции, доверившись Конституционному суду (КС). А суд на раз-два вынес решение, что закон демократичен. Партия теперь молчит. Отстраненный от должности мэр Риги Нил Ушаков одной ногой сегодня уже в мультиязычном Брюсселе, где как минимум пять лет отсидится в Европейском парламенте.
Заявлений по вердикту КС "Согласие" не делало. В "Согласии" — согласны: одна страна, один народ, один вождь.
Траур и мстительность для интеграции
В отличие от богатой историей Польши, в прошлом латышей нет настоящих побед. На месте достижений — месть, вместо соседей — конкурент.
"Умри ты сегодня, а я умру завтра", — говорили в солженицынском ГУЛАГе. В последовательности мстительности другим народам Латвия может научить даже этносы, цивилизованность которых в Европе считается недостаточной, нелиберальной. Обычаи и традиции кровной мести на Северном Кавказе, вендетта сицилийцев нашли отражение в законах республики, подогнанных пока под уничтожение всех школ национальных меньшинств.
Закон о переводе всех нелатышских школ на латышский язык обучения — это как кровная месть, в которой иностранным культуре и языку перерезают горло на краю могилы. Я думаю, эта месть прямо связана со слишком короткой и трагичной историей суверенности республики. Латвийские вожди с 1991 года культивируют в латышском народе траур, скорбь и мстительность, выдавая их за интеграцию общества и национальную героику.
Знаете одно из самых популярных латышское выражение? Рadomju laikos, это переводится "в советские времена". Не совсем ругательство, это мантра. Произносится со сложным выражением лица и интонацией, в которой соединяются эмоции сожаления, облегчения и ощущения необратимости. Мантру совершенно не используют русские, поляки, украинцы, евреи, армяне и другие жители маленькой республики, но она самая крепкая опора фундамента коллективного бессознательного латышей.
Латвии не нужны заводы
Я все чаще слышу padomju laikos от популярных политиков Латвии XXI века. С удивлением замечаю, что в Риге с удовольствием эти слова повторяют все — небогатые пожилые дамы с янтарными ожерельями, парни в бейсболках с лого Нью-Йорка, студенты-корпоранты в кепках с козырьком в духе эпохи маршала Пилсудского.
"Мы не просили Советский Союз строить тут заводы", — как-то сказал мне даже один мой хороший латышский друг. Из уважения к другу я не стал спорить, но было неловко. Я не виноват, что СССР построил заводы в Советской Латвии, я вообще не советский человек, но наступила неловкая пауза.
Не пытайтесь спорить с латышами! Если вы скажете, что в советские времена латышские школы существовали свободно, язык не запрещали, вам все равно не поверят, поссоритесь. Люди за тридцать лет убедили самих себя, что их "оккупировали", "советизировали" и "русифицировали" — это источник силы для построения латышской Латвии.
Пропасть
Скажу так: для восточного европейца, живущего на два дома — в Риге и Вроцлаве, сильно заметны различия между жителями Латвии и Польши.
Так, польские и русские слова часто имеют один и тот же корень и разные приставки, а значения слов даже полностью противоположны. Это же — с внешностью людей, моралью и прямой демократией.
Откуда такая пропасть между двумя соседними республиками? Польское общество сейчас переживает нравственный ренессанс, сравнимый с пожаром идей Тадеуша Костюшко. А Латвия за те же самые 30 лет или чуть меньше с момента разрушения коммунизма развалила чуть наивную и многоязычную советскую мораль.
На месте интернационализма появилась система правового нигилизма, равнодушие и языковая монополия. Сравнивая социальное развитие наших странах, отделенных всего-то несколькими сотнями километров, я понимаю, что мы с такой же степенью могли находиться на разных сторонах Земли.
Страна вендетты
Латвийцам следовало бы поучиться у поляков по части протестов. В частности, в 2014 году в Варшаве на улицы вышло два миллиона людей, чтобы остановить подписание Трансатлантического договора о торговле и инвестициях между ЕС и США. Если бы не поляки, по этому договору TTIP вся Европа покупала бы в супермаркетах дешевый джанкфуд трансатлантический корпораций Monsanto и Bayer.
А активисты оппозиционной "Гражданской платформы" Гжегожа Схетыны в 2017 году вернули журналистов в Сейм Польши, блокировали на улицах в Кракове автомобили вице-маршала Сейма Рышарда Терлецкого и либерала Ярослава Качиньского.
Поляки не дали правым экстремистам Украины героизировать бандеровцев. Польские фермеры несколько недель назад отстояли свои права перед ритейлерами. Поляки готовы надеть желтые жилеты и вернуть свои права.
А что будет в Риге Первого мая? Неужели народная герилья, которая заставит ксенофобов задуматься?
Если ничего не изменится, моя семья завершит аренду квартиры в Риге. Мы вернемся во Вроцлав, может, поедем в Москву или в одном самолете с Нилом Ушаковым в Брюссель. Я хочу, как и все, жить в стране со справедливыми законами, а не стране вендетты.
