Двойная неудача: как провалились мечты США о "двухстах рублях за доллар"

Достаточно сравнить имеющиеся на сегодняшний день результаты по трем основным позициям, по уровню котировок стоимости энергетических ресурсов. Природный газ в Евросоюзе по показателю "год к году" вырос в цене не менее чем в шесть раз, в США — вдвое. Но в абсолютных цифрах 1200 с лишним долларов за 1000 кубометров в ЕС и менее 200 долларов за тот же объем в США совершенно не сопоставимы. Рекордные цены на автозаправках США, поднявшиеся до 4,33 доллара за американский галлон, при пересчете в стоимость литра — это всего один доллар 14 центов, что разительно отличается от двух с лишним евро за литр в Евросоюзе. Тонна угля энергетических сортов в Штатах опять же вышла на десятилетний максимум, превысив 195 долларов, но это совершенно не похоже на 290 долларов за тонну угля тех же сортов в Европе. Да, электорат в Штатах все меньше доволен результатами работы "коллективной команды Байдена", но ведь все, как известно, познается в сравнении.

Удивляться полученным результатам не приходится — на стороне команды Байдена геология собственной страны и огромный задел, сделанный предшественниками нынешнего хозяина Белого дома. Государственное финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, требовавшихся для развития технологии добычи нефти и газа методом гидроразрыва пласта, в Штатах было начато в конце 1970-х годов. Это журналисты ввели в оборот хлесткий термин "сланцевая революция", а в реальности никакой "революции" не было и в помине. На то, чтобы освоить технологию, развить ее до экономически оправданных показателей, подготовить всю необходимую инфраструктуру, Штаты потратили 30 лет. Но результат показывает, что эти усилия и необходимые инвестиции полностью оправданы: до 2010-х США были крупнейшим в мире импортером природного газа (поставки шли в виде СПГ), но в считаные годы сначала уступили эту весьма сомнительную "пальму первенства", а в 2015 году начались первые в истории этой страны экспортные поставки продукции СПГ-завода Sabina Pass компании Cheniere Energy.

По итогам 2021 года Штаты как страна вышли на третье место в мире по объемам производства СПГ, пропустив вперед только Катар и Австралию, при этом есть уверенность в том, что по итогам года текущего США станут мировыми лидерами. На их территории объем добычи природного газа превышает 900 миллиардов кубометров — больше, чем его добывают в России. Такого объема хватает на любой внутренний спрос, работают магистральные газопроводы, поставляющие голубое топливо в Мексику. С таким "тылом" команда Байдена вполне могла позволить себе пойти в "атаку", но вопрос о том, куда направлено острие этой атаки, простого ответа не имеет, но об этом чуть позже. Напомню только, что из 401 миллиарда кубометров газа, потребленного Евросоюзом в доковидном 2019 году, объем собственной добычи едва превышал 50 миллиарда кубометров — все остальное импортировалось по газовым магистралям из России, Норвегии и Алжира (в 2020 году появился и четвертый поставщик трубопроводного газа — Азербайджан).

Не менее основательно выглядят позиции Штатов в угольном секторе: за все время существования импортных поставок не случилось ни разу. По объемам доказанных запасов этого энергетического сырья Штаты — мировые лидеры, по итогам 2021 года объем добычи удалось поднять на десять процентов, а, к примеру, объем поставок угля в Китай — сразу на 15 процентов. Сравнивать с Евросоюзом, на чей рынок только российские поставки за 2021 год превысили 50 миллионов тонн, просто не приходится.

Под давлением нарастивших влияние всевозможных зеленых партий и движений ЕС год за годом сокращал объемы собственной добычи угля — все во благо той самой пресловутой декарбонизации энергетики. Угольные компании в любой стране мира — настоящие консерваторы, предпочитающие сохранять традицию работать на основании долгосрочных контрактов, в отрасли не являются редкостью авансовые платежи. А это как раз то, с чем уже второй десяток лет доблестно сражается Еврокомиссия, сделавшая ставку на спотовый рынок, на полную либерализацию рынка энергоресурсов.

Чуть слабее позиции США в нефтяном секторе — в этом случае речь идет об иронии все той же геологии их недр. Более 90 процентов добываемой здесь нефти — малосернистые легкие и сверхлегкие ее сорта, их переработка не позволяет получить весь ассортимент продукции, не позволяет нефтеперерабатывающим заводам работать с максимальным КПД. Чтобы производить в необходимом объеме дизельное топливо, мазут и гудрон, НПЗ должны получать вполне определенные объемы нефти тяжелых сортов. А вот с этим — стараниями Дональда Трампа и Джозефа Байдена — у нефтяных компаний Штатов возникли проблемы, которые, собственно, и привели к ценовым рекордам на американских НПЗ.

Трамп объявил нефтяное эмбарго венесуэльской тяжелой нефти, которая традиционно поступала на крупнейшие американские НПЗ, расположенные на побережье Мексиканского залива. Марка нефти, которая по своим свойствам максимально близка к венесуэльской, называется Iranian heavy, но на ее пути к побережью США нерушимой стеной встало решение Трампа об одностороннем выходе из шестистороннего соглашения по иранской ядерной программе и автоматически последовавшее за этим запрещение на экспорт иранской нефти. Но Трамп при этом знал, что есть способ решения этих проблем — он отменил запрет Обамы на строительство нефтяного магистрального трубопровода Keystone XL. Эта магистраль должна была привести на побережье Мексиканского залива тяжелую нефть Канады, а на время его строительства у Трампа имелась "палочка-выручалочка" в виде нефти российского флагманского сорта Uralsи мазута российского производства марки М-100. Да, начиная с 2019 года объемы поставок Urals и М-100 вышли на рекордные показатели, но в среднесрочной перспективе Штаты это вполне устраивало — по плану строительство Keystone XL должно было завершится уже к 2025-2026 году.

Все было для Штатов хорошо, но на очередных президентских выборах победу, пусть и не однозначную, одержал Джо Байден. Одним из первых подписанных им указов стал запрет на строительство многострадального Keystone XL — Байден выполнил одно из своих главных предвыборных обещаний. Больше того — при Байдене Штаты снова вошли в Парижское соглашение по климату, и к ним мощной поступью пришла зеленая повестка, то самое стремление строить как можно больше солнечных и ветряных электростанций с одновременным закрытием электростанций на ископаемом топливе, с громогласными призывами к сокращению инвестиций в разведку и добычу угля, нефти и газа. Дело, конечно, не только в призывах — при Байдене количество выдаваемых лицензий на поиск и разработку месторождений углеводородов на федеральных участках уменьшилось на 85 процентов. Этого оказалось достаточно, чтобы после спада 2020 года объемы добычи углеводородов в Штатах восстанавливались кратно медленнее, чем после спада цен в 2009-м и в 2014-м. Рост цен на моторное топливо в Штатах начался отнюдь не в марте 2022 года, сколько бы раз Байден не называл нынешнюю ситуацию "путинской наценкой".

Внутренняя политика Байдена дала сразу два нетривиальных результата: американские нефтяные компании не желают предпринимать никаких усилий для снижения цен на АЗС, а ближневосточные страны, которые мы привыкли считать верными союзниками США, и вовсе отказываются даже разговаривать о выходе из соглашения ОПЕК+. Эта двойная неудача тем не менее не крах всех планов команды Байден. Да, мечты о "двухстах рублях за доллар" остаются только мечтами, экспортные поставки российской нефти, газа и угля не прекращаются — Россия и не думает сдаваться, несмотря на цунами западных санкций. Но стоит торопиться смеяться над Байденом, как не стоит спешить и с ответом на вопрос: "Что опаснее — быть врагом или другом США?"