"Огораживание" не работает. Запад так и не научился общаться с Россией

© Sputnik / Владимир ТрефиловГосударственные флаги России и США, архивное фото
Государственные флаги России и США, архивное фото - Sputnik Литва, 1920, 24.01.2022
Подписаться
Конец января ознаменовался интенсивными переговорами между представителями России и коллективного Запада
Дипломаты из США, государств – членов Европейского союза и высокопоставленные натовские чиновники пытаются выстроить общую линию реагирования на инициативы Москвы по гарантиям безопасности. На сегодняшний день говорить о хотя бы намеках на прорыв не представляется возможным.
Политические спикеры от Штатов и их союзников раз за разом воспроизводят тезис о "политике открытых дверей" для НАТО и невозможности для России, страны, не входящей в альянс, иметь де-факто вето на его расширение.
С российской же стороны приводится аргумент о том, что военный блок по природе своей не может быть "объединением демократий"! Более того, право той или иной страны на вступление в интеграционное объединение не может быть абсолютным. Как минимум оно должно учитывать интересы тех игроков, кто по тем или иным причинам не может или не хочет присоединяться к военному альянсу. Иначе нарушается такой фундаментальный принцип, как неделимость безопасности. По факту появляется клуб привилегированных участников, которые определяют правила игры для всех остальных.
Американские многофункциональные истребители F-16 Fighting Falcon ВВС Дании - Sputnik Литва, 1920, 24.01.2022
НАТО стянет больше военных сил в Восточную Европу
Несмотря на принципиальную несхожесть базовых позиций, ни Россия, ни Запад не спешат выйти из переговоров. В Москве ожидают письменного ответа на инициативу по гарантиям безопасности. Здесь также ожидают визитов министров из стран – членов Североатлантического альянса для дальнейших консультаций с руководством российского МИД.

Сложное соседство

В этой череде встреч, переговоров, комментариев и заявлений нельзя не заметить того, что важнейшим приоритетом европейской повестки остается ситуация на постсоветском пространстве.
С одной стороны, США и их союзники пытаются провести своеобразное дипломатическое "огораживание", сузить переговорную тематику до Украины и "угрозы российского вторжения". Мотив понятен, есть стремление увести разговор от общих проблем и принципов европейской безопасности к отдельно взятому кейсу и заставить оппонента занять оборонительную линию, оправдываться, реагировать, а не играть на опережение.
Но для России вопрос об обеспечении безопасности в ближнем зарубежье – важная стартовая позиция, без которой крайне сложно говорить сразу и обо всем, что волнует Москву.
Более того, два из трех системных кризисов в отношениях с НАТО возникали именно из-за постсоветской повестки. Первый, напомню, был связан с натовской интервенцией в бывшей Югославии в марте-июне 1999 года, второй – с "пятидневной войной" в Грузии и третий – с началом украинского кризиса и утверждением российской юрисдикции над Крымом. Учитывая же общность многих процессов в ходе распада СССР и СФРЮ, важность увязывания постсоветской повестки с общеевропейской безопасностью становится еще больше.
На пике холодной войны президент США Рональд Рейган справедливо констатировал: "Если мы не сможем защитить себя [в Центральной Америке], мы не можем рассчитывать на победу в других местах. Наш авторитет рухнул бы, наши союзы рухнули бы, и безопасность нашей родины оказалась бы под угрозой".
Президент Белоруссии Александр Лукашенко - Sputnik Литва, 1920, 24.01.2022
США руками Балтии толкают Белоруссию к обороне, заявил Лукашенко
Для любой страны ее соседство – зона особого интереса. В 2021-2022 годах Россия, которую на Западе принято обвинять в продвижении практик "сфер влияния" и "ревизионизме", на самом деле не предлагает какого-то особого ноу-хау. Перефразируя Рейгана, примерно то же самое о турецких интересах на Кипре и в Сирии мог бы сказать Реджеп Тайип Эрдоган, а о влиянии Индии на Шри-Ланке или Мальдивах – Нарендра Моди.
Ведь в чем опасность прихода НАТО на территорию бывшего СССР кроме того, о чем привычно пишут теоретики международных отношений, подчеркивая рост западного и сжимание российского влияния? Ключевая проблема – не в расширении альянса самого по себе, а в том, что он пытается утвердиться в сложносоставных государствах, где не только многоэтничное население, но и незавершенный процесс формирования национальной идентичности, малый опыт вовлечения в международную деятельность и наличествуют разные оценки внешнеполитических перспектив своей страны.
Среди тех, кто защищает "политику открытых дверей" для вступления в НАТО, абсолютно доминирует точка зрения о необходимости "полного восстановления территориальной целостности" Грузии, Молдовы и Украины.
Но даже если принять этот подход, то стоит сделать следующий логический шаг и признать наличие как минимум раскола во мнениях. Абхазия, Южная Осетия, Крым и непризнанные республики Приднестровье, ДНР и ЛНР видят гарантами своей безопасности не Вашингтон и Брюссель, а Москву. Это может нравиться или вызывать возмущение, но не считаться с этим невозможно.
По данным Киевского международного института социологии (КМИС) (декабрь 2021 года), 59,2 процента проголосовали бы за вступление Украины в НАТО, тогда как 28,1 процента – против. Заметим, исследование проводилось во всех регионах страны, но не на территории, подконтрольной непризнанным республикам Донбасса. И в условиях жесткой информационной кампании, живописующей перспективы российского вторжения и спасительную роль Североатлантического альянса в деле его предотвращения. Но даже при таких вводных продолжает сохраняться территориальный раскол при определении позиции Украины (на западе и в центре страны больше поклонников натовской интеграции, а на востоке преобладают противники) и значительный процент неприятия НАТО в целом.
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров - Sputnik Литва, 1920, 21.01.2022
"Взрослые люди меряются, кто круче": Лавров оценил поведение Запада
Более того, прежние попытки игнорировать эту цветущую сложность как раз и спровоцировали внутренние конфликты в ряде постсоветских стран и более активное российское вовлечение в их дела. Отсюда следует крайне важный тезис: не только Россия, опасающаяся продвижения НАТО к своим границам, но и различные группы населения в соседней с ней странах заинтересованы в сдержках и противовесах евроатлантическим устремлениям.
И крайне опасно, когда внутренние расхождения дополняются фактором геополитического соперничества, а также попытками использовать конфронтацию внешних игроков в борьбе за власть. Попытки свести безопасность постсоветского пространства к единому североатлантическому знаменателю не уменьшают, а повышают конфликтность. И, в свою очередь, осложняют завершение перехода от республик СССР к новым полноценным состоявшимся государствам.

Не самоцель, а трудное искусство

Однако, какие бы критические оценки ни давались завышенным ожиданиям от вступления в альянс, одного пафоса отрицания недостаточно. Крайне важно обсуждать и предлагать альтернативы. И нельзя сказать, что их нет в грузинском, молдавском или украинском политических нарративах.

Легче всего (хотя всякая легкость относительна) – в Молдавии, которая на уровне Основного закона провозглашается нейтральной страной. Впрочем, дистанция от декларации к имплементации далеко не всегда коротка. И в данном случае без всестороннего урегулирования конфликта в Приднестровье, где должны быть учтены пророссийские интересы, ее сокращение будет проблематично.

Но даже в Грузии, где в январе 2008 года был проведен всенародный референдум по вопросу членстве в НАТО и таковой получил поддержку, нейтралитет обсуждается. Осенью 2019 года партия "Альянс патриотов" (на тот момент третья по численности в парламенте) провела свой собственный опрос, показавший, что 64 процента респондентов позитивно воспринимают эту идею. Сегодня вес этой политический силы снизился. И не факт, что в будущем такие цифры могут быть снова достигнуты, тем более тот опрос не имел юридически обязывающего характера.
Тем не менее к данной идее обращаются даже после событий 2008 года и последовавшей за ними бордеризации на югоосетинском направлении. Грузинские политики (пускай и в меньшинстве) пытаются нащупать механизмы нормализации отношений с северным соседом, а также внешнеполитические альтернативы натоцентризму, который скорее подстегнул, чем предотвратил признание Абхазии и Южной Осетии.
Внеблоковый статус Украины также присутствует во внешнеполитических дискуссиях этой страны, хотя и не в программах партий и движений мейнстрима. Но к нему на выборах президента – 2019 апеллировал Юрий Бойко, занявший в итоге четвертое место с 11,68 процента голосов и опередивший многих последовательных западников.
Здание Министерства иностранных дел РФ в Москве, архивное фото - Sputnik Литва, 1920, 22.01.2022
МИД РФ: США и НАТО запустили токсичную кампанию с ложными обвинениями
Однако даже если такие идеи вдруг овладеют умами не 10-15 процентов, а большего числа граждан в соседней стране (и в ряде других постсоветских образований), то без консенсуса между ключевыми игроками на мировой арене нейтралитет – как практика, а не как идея – будет проблематичен.
Сегодня многие говорят об удачном опыте Австрии, Швейцарии или Финляндии. По словам швейцарского исследователя Оливье Мёвли, "нейтралитет стал фактором, благодаря которому наша страна не только могла избегать втягивания в тот или иной конфликт, но еще и получала возможность предоставлять другим свои так называемые "добрые услуги", то есть посредничество и арбитраж".
К слову сказать, именно Швейцария стала страной, обеспечивающей общение между Грузией и Россией в условиях отсутствия между ними дипломатических отношений. Швейцарские дипломаты сыграли значительную роль на переговорах о вступлении РФ в ВТО, согласовывая снятие претензий с грузинской стороны.
И тем не менее нейтралитет Швейцарии стал итогом Венского конгресса и формирования системы "европейского концерта". А австрийский нейтралитет, зафиксированный в 1955 году, был бы маловероятным сценарием без принципиального согласия на него со стороны СССР и США, двух полюсов Ялтинско-Потсдамского мира.
Известный датский политолог-международник Ханс Моуриттцен в нашумевшей статье "Трудное искусство "финляндизации" говорил о том, что путь, избранный Хельсинки по окончании Второй мировой войны, – это "ориентация не ради удовольствия, а прагматический курс", актуальный для малых стран. Заметим, что сегодня и в Австрии, и в Финляндии много спорят о необходимости и возможности присоединения к НАТО (оба государства уже вошли в ЕС). Нейтралитет рассматривается некоторыми политиками и экспертами как капитулянтский курс, нежелательный для сегодняшних Украины или Грузии.
Словом, нейтралитет – не панацея, а сложное сочетание внутренних и международных факторов, индивидуальное для каждой страны и региона. Как справедливо замечает австрийский специалист Александр Дубови, это не самоцель и не "замена государственной стратегии". Тем не менее, продолжает исследователь, дискуссия о нейтралитете "способна послужить отправным пунктом и своего рода катализатором обсуждений будущего государственности, национальных интересов полиэтничных сообществ, а также роли данных стран в регионе и их отношений с ключевыми акторами международных отношений".
Важно только, чтобы такой разговор велся вокруг содержательных сюжетов, а не превращался бы в очередное повторение старых мантр.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Лента новостей
0