Треть литовцев за однополые "браки"?
Недавно в СМИ появилась новость о том, что 30 процентов населения Литвы согласны с мнением, что так называемые однополые "браки" следует узаконить во всех странах ЕС. Согласно тому же опросу, около 60 процентов считают наоборот. Хотя это абсолютное большинство, медиаплатформы подчеркивают именно эти 30 процентов, потому что, хотя число не самое большое (например, средний показатель по ЕС — 69 процентов), это все равно означает некоторый рост.
Вышеупомянутый опрос общественного мнения провел Eurobarometer, который, как следует из названия, действует по всему ЕС. А так называемые права ЛГБТ уже являются частью политики Евросоюза. Поэтому было бы неудивительно, если бы подобные исследования проводились ангажировано, с соответствующей позиции. Прийти к таким выводам несложно, если поинтересоваться результатами ранее опубликованных аналогичных опросов.
Например, Eurobarometer задавал тот же вопрос еще в 2015 году. Тогда в ходе опроса 1004 жителей Литвы (а во всем ЕС — 27 тысяч) выяснилось, что однополые "браки" поддержали 24 процента опрошенных. Между тем совершенно иную картинку на ту же тему рисуют исследования других компаний. Например, согласно данным исследования 2013 года компании Vilmorus, такие "браки" поддержали только семь процентов, в 2017-м — 11 процентов (не поддержали 84 и 80 процентов соответственно). А в октябре 2018 года результаты исследования американской компании PEW Research Center говорили о том, что за были 12 процентов, а против — аж 85 процентов населения Литвы.
Так что вопрос о том, насколько данные, представленные Eurobarometer, соответствуют литовской действительности, можно считать открытым. Даже самые эффективные опросы такого рода ограничивают как технические и методологические моменты, так и простые совпадения. Поэтому вряд ли можно доказать, что здесь присутствует цель показать Литву более расположенной к ЛГБТ, чем есть на самом деле (хотя все может быть).
ЛГБТ — движение мещан
И все же, какой бы ни была адекватность результатов этого исследования, было бы наивно говорить, что в Литве ничего не меняется. Потому что на самом деле, если сравнить наше общество сейчас с тем, что было десять лет назад, трудно не заметить изменения. Изменения, которые затрагивают конкретные социально-политические и, можно сказать, культурные тенденции.
Например, в 2008–2009 годах Литва еще не была так обескровлена эмиграцией, как сегодня. В стране все еще оставался значительный слой здоровых, трудоспособных граждан. В обществе практически не существовало такого понятия, как ЛГБТ. Тогда еще было несложно ощутить некоторую советскую ностальгию, а антипатия к Ландсбергису и ландсбергизму считалась чуть ли не признаком хорошего тона.
Но сегодня Литва совсем другая. Подавляющее большинство тех, кого затронул кризис 2008 года и которые потом, 16 января 2009-го, собрались у Сейма, уже давно живут и работают в Западной Европе. Между тем на земле Девы Марии, наряду с бедными пенсионерами и остатками литовского рабочего класса, который едва сводит концы с концами, вырос немалый слой мещан, подкармливаемый ЕС и структурами финансового капитала в целом.
Обслуживая так называемую элиту, состоящую из владельцев крупного капитала и политиков, он, как правило, доволен собой и своим положением в одном из трех крупных городов (Вильнюсе, Каунасе и Клайпеде). Именно в этом слое концентрируется так называемый консервативный и либеральный электорат, именно здесь особенно сильны так называемые западные ценности и настроения.
И поскольку идеология ЛГБТ сегодня является неотъемлемой их частью, неудивительно, что укрепляются и ее позиции. Это видно как по растущему числу парадов, так и по изменению настроений в обществе. Люди, более или менее инстинктивно отвергающие подобные явления, часто выбирают эмиграцию. Оставшиеся здесь люмпенизируются или надеются пробиться в слой мещан, обслуживающий вышеупомянутую элиту.
Именно этот слой формирует социальную базу сторонников ЛГБТ и подобных движений, о чем писал один профессор-марксист Пол Кокшотт, экономической статистикой подтверждая тезис, что ЛГБТ соответствует и выражает интересы именно мелкобуржуазного или так называемого среднего класса. Другими словами, это более близкая "верхушкам" форма идеологии либерализма того слоя, который обслуживает их.
Ассимиляция с Западом и "перлы" ЛГБТ
Конечно, это форма либерализма, которая в значительной степени копируется с Запада, вперемешку с интересами и целями тамошней правящей финансовой олигархии. Хотя ЛГБТ расползается по всему миру и "наиболее восприимчивый" слой — именно тот, что упомянут выше, это еще не объясняет всего. Например, в стране третьего мира Бразилии эта тенденция также набирает силу, несмотря на кажущуюся элементарной социально-экономическую логику. Между тем в большинстве стран бывшего СССР и социалистического блока в целом упомянутая мода не прижилась так, как на Западе.
Так или иначе, факт остается фактом, тенденция ЛГБТ медленно, но постепенно нарастает. А что это означает на практике, видно там, где она сильнее всего — в США и Западной Европе, где гомосексуальным парам разрешено не только заводить детей, но и пропагандируется настоящая "гендерная" теория "социального конструктора" (а не биологического разнообразия) наряду с детской транссексуальностью.
О практическом применении этой идеологии мы уже говорили ранее. Как за океаном детей побуждают делать операции по смене пола и преследуют родителей, которые отказываются это делать. Или, например, обсуждают возможность трактовать педофилию уже не как извращение или преступление, а как просто еще одну "ориентацию". Все эти "перлы" настолько очевидны, что у здравомыслящего человека не должно быть ни малейших сомнений по поводу опасности ЛГБТ для общества.
И поскольку Литва все больше и больше (хоть и со статусом периферии, но все же…) ассимилируется с Западом, как в экономическом, так и в культурном отношении, нужно быть бдительными, ведь наша страна не сможет избежать того, что происходит в остальной Европе. Приход всего этого определяет объективная траектория развития страны. Проблема не только серьезна, но и неизбежна. Остается вопрос — как ее встретить.
Ответ на него будет не менее важным, чем ответы на другие насущные социальные, политические и экономические вызовы нашего времени. Нейтралитета здесь нет и, конечно, быть не может. И чем раньше мы это осознаем, тем лучше для нас.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
