Основной сторонник реализации проекта строительства магистрального газопровода "Северный поток – 2" в Европе, если верить многочисленным дебатам и комментариям, — Германия.
После этой фразы обычно начинают перечислять, что и когда сказала мадам канцлер, какого мнения придерживается министр иностранных дел Германии, совпадают ли с ним высказывания еще каких-то министров, и принимаются рассуждать, сможет ли правительство страны сопротивляться мнению США и Европарламента. И все, дальше анализ уходит куда-то в геополитические дали, имена политиков сыплются как горох из мешка, дебаты устремляются в космическое пространство.
А реальность выглядит иначе, причем очень сильно иначе. Когда Владимир Путин говорит о том, что "Северный поток – 2" является коммерческим проектом, стоит задуматься над значением слова "коммерческий". В Европе коммерцией занимаются не государства, не правительства, а коммерческие компании, и понимание этого незамысловатого факта становится первым шагом на пути к пониманию того, что же происходит с "СП-2" и кто больше всего заинтересован в его реализации.
Закон может иметь обратную силу, но это дорогое удовольствие
Единственный собственник компании-оператора "СП-2", которой является швейцарская компания Nord Stream 2 AG, — "Газпром", это мы уже выясняли. При этом в апреле 2017 года было подписано многостороннее соглашение российской компании с европейскими газовыми компаниями о том, что европейцы предоставляют на долгосрочной основе финансирование 50 процентов сметной стоимости строительства газовой магистрали.
Кстати, дата подписания этого соглашения тоже имеет важное значение. Когда нам рассказывают о том, что США могут ввести санкции против "СП-2", нужно помнить, что сделать это их президент может только на основании соответствующего закона, а он был принят сенатом и конгрессом летом 2017 года. Хочется, но колется — если Трамп пойдет на введение санкций, то этот закон обретет обратную силу, а это, в свою очередь, дает огромный простор для профессионального творчества юристов всех компаний, против которых будут введены те или иные дискриминационные меры.
"Санкции против "СП-2" — такая фраза допустима разве что для краткости, в развернутом виде после слова "против" должен идти перечень всех компаний, занимающихся реализацией этого проекта. Ну, не трубы же с компрессорными станциями предстоит санкционировать, в конце-то концов!
В апреле 2017 года соглашение о финансировании с "Газпромом" подписали две немецких компании — Wintershall и Uniper, французская Engie, австрийская OMV и Royal Dutch Shell, которую принято считать англо-голландской, хотя ни одной акции этой компании нет в собственности ни у правительства Нидерландов, ни у правительства Великобритании. Пять компаний подписали обязательства обеспечить финансирование в объеме 4,5 миллиарда евро. Если перейти на доллары, то грубо — по одному миллиарду с каждой из компаний.
Самая простая оценка экономического ущерба в том случае, если строительство "СП-2" будет остановлено, — перед вами, уважаемые читатели, поскольку на декабрь 2018 года европейские компании перечислили более 70 процентов предусмотренного. В том случае, если они решат выйти из проекта по причинам, не зависящим от "Газпрома" и не связанным с землетрясениями и извержениями вулканов, европейские компании будут вынуждены оплатить штрафные санкции — в такого типа соглашениях это обычно 100 процентов от суммы соглашения.
Выступления любых политиков Европы и Америки, призывающих остановить "СП-2", можно переводить не полностью, вполне достаточно одной фразы: "Я, имя-фамилия, призываю украсть из бюджета Wintershall, OMV, Uniper, Engie и Royal Dutch Shell по два миллиарда долларов, чтобы напугать Россию". Весь остальной текст речей и спичей можно спокойно пропускать мимо ушей, разве что стоит присмотреться к тому, что из себя представляет экономика стран, которых эти политики представляют. Вот Литва, вот пятерка этих компаний, со счетов которых единомышленники Дали Грибаускайте намерены вытащить десять миллиардов долларов. Согласитесь, при таком бэкграунде выступления политиков выглядят совершенно иначе.
Участник проекта СП-2 — Wintershall, знакомимся
Если мы говорим о Германии, то коммерческий интерес в проекте "СП-2" — это коммерческий интерес не федерального правительства, не канцлера с ее министрами, а интерес Wintershall и Uniper. Интересы очень конкретные, выраженные числами с большим количеством нулей, — вкладывая по миллиарду долларов, предприниматели планируют не только окупить инвестиции, но еще и получить прибыль.
Почему настолько жестко за реализацию "СП-2" выступает Ангела Меркель, тоже объясняется при помощи цифр: природного газа, добываемого на территории Германии, хватает на десять процентов ее потребностей. Импортируется Германией 90 процентов газа, потому любой новый проект, обеспечивающий его надежные, предсказуемые поставки, имеет для этой страны стратегическое значение.
Результатом усилий руководителей Германии при этом становится еще и стабильная, предсказуемая прибыль двух компаний, но ничего ужасного немцы в этом не видят, и причины этого спокойствия снова объясняют цифры. Десять процентов собственной добычи газа добываются ровно одной Wintershall, и она же обеспечивает добычу почти трех миллионов тонн (22 миллиона баррелей) нефти на территории Германии.
Wintershall — крупнейшая нефтегазовая компания Германии, владеющая самой разветвленной газораспределительной сетью, подземными хранилищами газа, надежно обеспечивающая миллионы бюргеров и электростанции голубым топливом. Допустить, чтобы вот эта компания понесла убытки в два миллиарда евро, пойти на риск того, что сорвутся какие-то проекты Wintershall в самой Германии или в Европе?
Компания ведет добычу нефти и газа в территориальных водах Норвегии, Дании, Великобритании, Нидерландов, на шельфе самой Германии, для расширения добычи в Северном море только за последние пять лет Wintershall приобрела около 70 лицензий на разные месторождения. Более 20 морских платформ и установок контролируются из центра телеуправления в Ден-Хелдере, а в Рейсвейке, возле Гааги, работает научное подразделение компании — Центр морских технологий и Центр компетенций по работе в мелководных зонах.
Впрочем, про Wintershall можно не статьи, а книгу написать, причем несколько глав будут посвящены ее проектам в России, ее совместным предприятиям с "Газпромом" в Европе, намеченным новым проектам, важным для нашей страны. Политическая столица Германии — Берлин, а вот о том, где находится ее энергетическая столица, можно поспорить.
Один из кандидатов — небольшой городок Кассель, федеральная земля Гессен, где вот уже больше ста лет находится штаб-квартира Wintershall. Да, чуть не забыл — государству Германия в акционерном капитале компании принадлежит доля в 0,00 процента, потому Ангела Меркель и все ее правительство имеют влияние на Wintershall, которое выражается таким же числом. Про политиков прочих стран нужно говорить то же самое.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
