После того как 13 января, в День защитников свободы, активисты освистали выступающих на торжественных мероприятиях представителей власти, а патриарху литовской политики Витаутасу Ландсбергису даже не дали выступить, следующий праздник власти провалить не могли. Поэтому к 16 февраля – Дню восстановления республики – подготовились основательно.
Как убирали оппозиционеров
За несколько дней до праздника спешно завершился процесс над одним из самых ярких оппозиционеров – Антанасом Кандротасом. Именно он был автором "шумных протестов" на официальных праздниках. "Раз власти не слышат народ и не выходят к нему, мы сами будет приходить к власти. Нас будет слышно на каждом официальном мероприятии", – объяснял он идею корреспонденту Sputnik.
И хотя судили Кандротаса по экономической статье, приговор оказался слишком суровым – один год и девять месяцев реальной тюрьмы. Даже суд первой инстанции дал меньше – всего полгода. Понятно, что это была прилюдная порка и акт устрашения, говорили его соратники. Отчасти эффект был достигнут: значительная часть его друзей 16 февраля в Вильнюс не приехала.
Кроме того, против десятков активистов были возбуждены уголовные дела после протестов 10 августа прошлого года, и потому шуметь вчера было практически некому. А тех, кто отважился приехать, власти пытались запугивать совсем уж классически – перед самым приездом показательно задерживали и обыскивали.
Возможно, поэтому на первом официальном мероприятии у президентского дворца 16 февраля в полдень собрались в основном сторонники существующей власти. Да небольшие кучки украинцев с белорусами, размахивающих своими флажками. Литовские оппозиционеры стояли поодаль с плакатами, обличающими действующую власть и лично Ландсбергиса-старшего. Но не свистели и не шумели. Поговаривали, что у полиции был на этот случай приготовлен план. В январе они растерялись, но к февралю подготовились.
Отыграл военный оркестр, президент Гитанас Науседа произнес торжественную речь, под гимны трех балтийских стран подняли флаги, военные показали ловкость рук – жонглировали оружием и стреляли в воздух. На том и разошлись, чтобы встретиться через два часа у Дома сигнаторов, в котором 16 февраля 1918 года и был подписан Акт о восстановлении независимости литовского государства.
Ландсбергис испугался "русского шпиона" Палецкиса
Такого количества полицейских и спецтранспорта старожилы города вспомнить не могли – центр города в этот день был буквально напичкан силовиками. Это вторая причина, по которой любой протест был обречен.
Тем не менее, когда по традиции на балкон Дома сигнаторов вышел Витаутас Ландсбергис, шум все-таки поднялся. Причем иной раз было непонятно, люди благодарят и приветствуют Ландсбергиса и бывшего президента Далю Грибаускайте или же срывают их выступления.
Оппозиционеры столкнулись с ландсбергистами: одни скандировали "спасибо", а другие – "стыдно", одни – "Литва", вторые – "лгун". У тех, кто пришел поддержать власть, оппозиционеры вызывали явное отвращение. На тех, кто что-то выкрикивал, тут же оборачивались и, если бы не большое количество полицейских в толпе, наверняка бы церемониться не стали.
Как рассказали Sputnik сами активисты, власть в этот раз работала на опережение – помимо устрашения соратников Антанаса Кандротаса закрыла гостиницу, которая расположена за стеной от Дома сигнаторов. Спецслужбам стало известно, что активисты забронировали в ней номера еще за месяц до мероприятия – планировали выйти на соседние балконы и "посмотреть Ландсбергису в глаза". А еще на улице были установлены настолько мощные динамики, что если бы Ландсбергис даже шептал в микрофон, то его все равно было бы слышно в паре кварталов от места выступления. Перекричать патриарха оказалось слишком сложно.
Вот Ландсбергис на радостях и разошелся: называл Россию фашистской, русских – оккупантами, заявил, что после Украины у России есть планы захватить Литву, а Альгирдаса Палецкиса окрестил генерал-губернатором, которого уже назначили на эту должность "русские власти".
Сам Палецкис в это время находился на приличном расстоянии от Ландсбергиса – возле палатки своего движения "Заря справедливости" на Кафедральной площади, где шел сбор подписей за референдум.
О своем "назначении" он узнал от соратников и был удивлен. В свойственной ему дипломатичной манере корреспонденту Sputnik Палецкис на это сказал, что Ландсбергис совсем сдал – возраст дает о себе знать. Но то, что патриарх литовской политики вспомнил о Палецкисе, говоря о свободе слова и демократии в стране, – звоночек. Получается, боится, что консерваторы сдают позиции и люди следуют уже не за ландсбергистами, а за такими активистами левого толка, как Палецкис, которого осудили на шесть лет тюрьмы по сфабрикованному делу о шпионаже.
Почему протесты не удались
Ландсбергис везде в этот день ходил вместе с Далей Грибаускайте – она сидела рядом с патриархом в палатке у президентского дворца, он взял ее на свой священный балкон, откуда ежегодно на протяжении 30 лет обращается к нации. Как многие смеются, Ландсбергис уже давно приватизировав праздник. Но в последнее время его авторитет заметно пошатнулся, вот он как будто и решил представлять всем своего преемника.
Назначенное на семь часов вечера факельное шествие от Ратушной площади до Сейма не вызвало у властей традиционной гордости и не прибавило оптимизма. Пока одни литовцы радовались кострам, которые разжигали военные прямо посреди главной улицы столицы – проспекта Гедиминаса, другие шли с зажженными факелами под бдительным присмотром сотен полицейских. И на этот раз стражи порядка не поддерживали шествие, а ждали от его участников провокаций. А ведь это уже толпа не левых оппозиционеров, а самых что ни на есть правых.
Далее недалеко от Сейма на площади Лукишкес они устроили митинг и критиковали власти. Если оппозиции проводить митинги запретили, то этим активистам отказать не смогли. Возможно, потому, что еще недавно именно эти люди с факелами в руках активно поддерживали литовских консерваторов, а сегодня бегут с корабля. Но и с левыми оппозиционерами они еще не готовы сотрудничать, потому и протесты получаются слабыми. Видимо, время еще не пришло.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.