Эстония собирается широко праздновать 25-летие вывода российской армии со своей территории. Мероприятия начнутся в Губернаторском саду вечером 31 августа и закончатся грандиозным салютом, пишет в материале Sputnik Эстония политолог Евгений Крутиков.
В ноябре 1991 года указом Михаила Горбачева в связи с признанием независимости Литвы, Латвии и Эстонии Прибалтийский военный округ (ПрибВО) был переименован в Северо-Западную группу войск. Переговоры о выводе войск новые республики начали почти сразу же, но параллельно шел вывод ставших российскими бывших советских контингентов из Восточной Германии и вообще стран Восточной Европы.
Немцы расплачивались за вывод войск и живыми деньгами, и натурой: они строили в России новые военные городки, жилье для военнослужащих, инфраструктуру, выплачивали компенсации. И все равно некоторые части "выводились в чистое поле", и надо было ждать, пока немецкие строители доделают свое дело.
Прибалтийские страны ничего такого предложить не могли. Их позиция сводилась к простому требованию вывести войска как можно быстрее, без каких-либо условий и уступок. Так дела в цивилизованном мире не делаются.
В начале 1992 года балтийские столицы посетила специальная российская делегация, которой сперва удалось договориться с местными властями об упорядоченном и поэтапном графике вывода войск. Вывод предполагалось начать в 1995 году, то есть уже после того, как последний российский солдат покинет Германию и можно будет заняться обустройством выводимых из Прибалтики частей.
Закончиться этот процесс должен был не позднее 1999 года, что всех устраивало. При этом Россия должна была даже сохранить на территории Латвии три объекта: радиолокационные комплексы в Скрунде и Вентспилсе и арендовать базу подводных лодок в Лиепае. В целом эти договоренности даже сейчас можно расценить как вполне приемлемые для всех сторон, если уж вывод войск считать такой принципиальной необходимостью.
Крик посторонних
И тут начались истерики. Первым выступил Сенат США, который пригрозил прекратить субсидии России, если в течение года "не будет подвижек с выводом войск".
Правительство Ельцина — Гайдара критично зависело от американского финансирования, но даже в такой обстановке можно было договориться и с президентом США Бушем-старшим, и затем с Клинтоном, а угрозы Сената просто игнорировать. Но это было не в практике тогдашнего руководства МИД России, привычного воспринимать любые намеки из Вашингтона как указание к действию.
Тут же как по команде в Прибалтике началась открытая пропагандистская кампания против российских войск. Она была и до этого, но с 1992 года вышла на государственный уровень. Парламенты Латвии и Эстонии стали требовать "компенсации за оккупацию" и пребывание советских войск.
Москву обвиняли в том, что она якобы пытается затянуть вывод войск с целью сохранения военного контроля над регионом. Послы США и некоторых стран НАТО в Риге принялись требовать от президента Гунтиса Ульманиса отказаться от соглашения о сохранении российских объектов в Латвии и аренды базы в Лиепае. Кроме того, Латвия и Эстония категорически отказывались от обсуждения статуса военных пенсионеров, проживающих в республиках, предоставления им гражданства или соглашения о социальном обеспечении этой категории граждан. Именно этот вопрос в конечном итоге стал самым спорным и потребовавшим около 15 раундов переговоров, в том числе и личных встреч Бориса Ельцина с латвийским и эстонскими коллегами.
В Европе не знали?
Эстония в этом вопросе заняла наиболее непримиримую позицию.
То, что сейчас пафосно называют "важной победой эстонской дипломатии", на деле выглядело как подростковое упрямство и провинциальная рефлексия. Вести цивилизованные переговоры с людьми, которые дальше своей сиюминутной песочницы ничего не видят, всегда очень сложно.
А западные партнеры прибалтийских республик в детали соглашений и переговоров не вникали, из-за чего в Таллинне и Риге создавалось неправильное впечатление, что их во всем поддерживают.
Есть, кстати, все основания полагать, что если бы европейские партнеры были вовремя проинформированы о той позиции, которую заняли Таллинн и Рига в вопросе соблюдения прав человека, то их могли вовремя одернуть еще на переговорном этапе. А так — чувствуя за спиной "старшего брата" с финансовой дубинкой в орлиных когтях, там принялись игнорировать элементарные человеческие правила, превращая сотни тысяч людей во "второй сорт".
Москве пришлось пересмотреть переговорную тактику. Отношение к республикам Прибалтики ранжировали, выделив Литву, в которой был принят "нулевой вариант" гражданства — то есть все жители Литвы автоматически получали литовский паспорт без учета национальности и "ценза оседлости", что снимало вопрос социальной защищенности военных пенсионеров. А вот переговоры с более северными республиками по поводу статуса и социального обеспечения советских военных пенсионеров затянулись. В результате российские войска были выведены без лишних эксцессов из Литвы на год раньше, чем из Латвии и Эстонии — 31 августа 1993 года.
Грустный итог
А в Латвии и Эстонии начались провокации против российских гарнизонов. Это не прибавило динамики переговорам, а только обострило ситуацию. Однажды дело дошло до приведения в боевую готовность Псковской воздушно-десантной дивизии из-за вопиющей провокации со стороны Риги. Переговоры с Латвией закончились только в апреле 1994 года на личной встрече Ульманиса и Ельцина в Москве.
Под давлением Запада, а никак не Риги, Москва отказалась от аренды Лиепаи и локатора в Вентспилсе. Стороны на несколько лет продлили аренду локатора в Скрунде, который потом все же демонтировали, и населенный пункт без него пришел в упадок.
А с Эстонией окончательное соглашение было подписано буквально за несколько дней до начала вывода войск на личной встрече Бориса Ельцина и Леннарта Мери, причем в такой спешке, что текст итогового документа даже не был переведен на эстонский язык.
Так что никакого "успеха эстонской дипломатии", как и латышской, в принципе не было. Была до предела ослабленная Россия Бориса Ельцина, которую можно было беззаботно и весело кусать, опираясь на широкие плечи заокеанского партнера и НАТО, осуществляя детскую, ничем не мотивированную политику.
При этом вполне разумные решения, которые принимали прибалтийские правительства на первом этапе переговоров, затем искусственно были подменены идеологизированной русофобией.
Материально и финансово необеспеченный вывод некоторых частей в Россию привел тогда к серьезным социальным проблемам, а в некоторых случаях и к расформированию целых бригад, в том числе армейского спецназа. Это не прибавило уважения к Эстонии и Латвии со стороны россиян, что до сих пор сказывается на характере взаимоотношений РФ с этими странами.
Если рассматривать это как результат, как "дипломатическую победу", то что тогда неуспех? Искаженное восприятие реальности в Латвии и Эстонии еще долго не будет давать возможности объективно взглянуть на события в конце 1980-х и первой половине 1990-х годов. Это прискорбно.
