То, что произошло в литовском городе Кедайняй, придавливает и не дает подняться. Не дает верить в людей, в разум. Четырехлетний мальчик не мог выговорить цифры. За это мать с отчимом избивали его весь день, на протяжении 14 часов. Его били не только кулаками, ногами, но и тяжелыми предметами.
На теле мальчика не осталось живого места. Мать — хотя можно ли ее так называть?— вызвала "скорую", лишь когда поняла, что состояние ребенка критическое. Но было уже поздно. Четырехлетний малыш погиб, замученный своими родителями.
Им назначили психиатрическую экспертизу. Но будет нечестно и подло, если все спишут на сумасшествие. Мать в тот трагический день, уходя на биржу труда, попросила сожителя больше не избивать малыша. Все понимала. Мальчика били не в первый раз.
Литва скорбит. По всей стране, а так же в европейских городах, где проживают литовцы, прошли акции памяти. Люди несут цветы, ладанки, зажигают свечи. Страну парализовало горе, непонимание.
И, действительно, трудно двигаться дальше, пока то, что произошло, не осмыслено. И люди на акциях, в социальных сетях, статьях и сюжетах требуют от властей разобраться в происходящем. Но этого же надо требовать от всех нас. После таких трагедий жизнь не может и не должна развиваться по прежним лекалам.
Люди на акциях памяти вспоминали и другой жуткий случай. Когда год назад в том же Кедайняйском районе 36-летний отец убил и сбросил в колодец двоих детей.
У трагедии, безусловно, есть причины. Достаточно вспомнить, что Литва является европейским лидером по числу самоубийц. Главной причиной психологи называют исторические травмы — диссонанс между великим, королевским прошлым и сомнительным настоящим. Говорят и об утрате национальной идентичности, а вместе с тем и самоидентификации. У человека потеряна миссия, разбита целостность личности.
Безусловно, влияют и социально-экономические факторы. Литва живет скромно, если не сказать бедно. Замученный мальчик жил у своей бабушки в деревне, когда его мама-детоубийца то искала работу в больших городах, то подрабатывала в Испании. И те, кто вышел на улицы, чтобы зажечь свечи, выражал и свой протест против беспросветности, безработицы и нищеты.
Сам ее уход от избитого сына на биржу труда символичен. Могу предположить, что раздражение от неумения ребенка выучить цифры стало детонатором общего накопившегося разочарования и в жизни вокруг, и в жизни своей собственной. Когда ребенок превратился в обузу, и не нашлось сил, ответственности, быть вместе с ним, жить ради него.
То, что произошло в Кедайняе — прежде всего вопрос ценностей. Это не хоррор, но история обыкновенного безумия, когда у человека изымают его сердцевину, оставляя лишь оболочку.
Эта оболочка, как тень, ходит по улицам, ищет пищу, удовольствия, наряжает и ублажает себя. Но внутри у нее — зияющая пустота. Там нет любви к ближнему своему. Она вытеснена, подчас уничтожена потребительским инстинктом.
Говорят, что мать убитого мальчика была напугана, что она выгораживала своего сожителя. Да, она по-женски цеплялась за него, это был страх жертвы, но это был и экзистенциальный страх. Когда тень встретилась с абсолютной пустотой и поняла, что она тень, совершившая жуткое.
Надо обратить внимание и на возраст убийц — 27 лет, а отцу, сбросившему детей в колодец — 36. Они формировались в условиях торжества той самой свободы, о которой столько твердили вокруг. Никакого тебе тоталитаризма, насаждения, притеснения — живи, дыши. Но кислорода не хватает. Среда удушает. Некому больше верить в безвоздушном пространстве. В нем рождено еще одно потерянное поколение. Мертворожденное поколение.
Здесь больше, чем экономика — здесь экзистенциальная бездна. Ведь кто обгоняет Литву в рейтинге стран, лидирующих по числу суицидов? Швейцария. Сытая, благопристойная, чистенькая Швейцария.
Несомненно, в истории замученного мальчика велик личностный фактор, однако в ней и слишком много общего. Того, из чего литовское правительство обязано сделать выводы. И принять меры. Не только экономические, но и, безусловно, мировоззренческие: жизненно необходимо дать стране новые смыслы, ценности, ориентиры. Потому что истории о сытой жизни не работают. Они лживы, а ложь всегда убивает. Сказка о потребительском рае оказалась ожившим кошмаром.
Это касается не только Литвы, но и всех нас, людей, живущих после краха огромного государства, уничтожения цивилизационного пространства, где людям, несмотря на всю жуть и порочность, старались внушить мечту, задать цели.
Потому столь важно сейчас не заставить, как раньше, а показать, приоткрыть, дать пути к новой национальной и личностной мечте и идентичности. Чтобы пустые, мертвые в своем духовном нутре люди не отнимали жизни у тех, кто не соответствует их ожиданиям. Хотя на деле — они сами себе не соответствуют. И только они.
Высшая гармония, которой нас очаровывали и торговали вразвес, действительно, не стоила слезинки замученного ребенка. Тем более что не было никакой гармонии, а был лишь морок, обман.
И что теперь?
