На пресс-конференции после первой полноформатной встречи президентов России и США лидеры двух государств ответили и на вопросы, касающиеся газового рынка Европы. Дональд Трамп заявил, что хотя США по-прежнему недовольны самим фактом существования "Северного потока – 2", но признают право Германии на строительство этого магистрального газопровода. При этом США, как страна-экспортер сжиженного природного газа, намерена жестко конкурировать с трубопроводным газом российского "Газпрома".
Владимир Путин в ответном слове заявил, что Россия на определенных условиях готова к продолжению транзитного договора с Украиной, и, кроме того, предложил Соединенным Штатам задуматься о совместных усилиях, чтобы добиться возможностей регулировать мировой рынок углеводородов.
При беглом взгляде на эти ответы непросто понять подлинный смысл сказанного — в них много подтекста, который весьма интересен. Попробуем, слой за слоем, рассмотреть, что значат слова президентов и какие перемены могут произойти в Европе в ближайшее время.
Жидкий газ — это сложно и дорого
Поскольку первым о газе заговорил президент США, с него и начнем. В Америке действительно начато производство сжиженного природного газа (СПГ), его действительно можно доставлять в Европу при помощи специализированных судов-газовозов, а в Европе имеется достаточное количество причалов с регазификационным оборудованием. Технических проблем нет, но американский газ в Европу поступает в микроскопических количествах — на причалы Польши и Литвы. Объемы поставок не тревожат "Газпром" с его 194 миллиардами кубов трубопроводного газа, экспортированного в Европу по итогам 2017 года.
Напомню, что в феврале-марте этого года в Европе установилась аномально морозная погода, цены на СПГ поднялись до уровня цен в Юго-Восточной Азии, но из Штатов не пришел ни один газовоз. Загадочно — ведь нас уверяют, что поставки СПГ обладают гораздо большей гибкостью, поскольку они не привязаны к трубопроводам и газовым хранилищам.
Мало того. Когда в январе морозы ударили по Штатам, в Бостон прибыл груз СПГ с российского Ямала, при этом он прошел через целую цепочку спекулятивных сделок и конечному потребителю обошелся в какую-то невероятную сумму. Загадочные истории для потенциального конкурента "Газпрома" в Европе, не находите?
Давайте пошагово попробуем понять, в чем разгадка. Начнем с "детского вопроса" — как газ превратить в жидкость? Вот дышим мы с вами воздухом, а он, оказывается, при каких-то условиях может стать жидким. Физики и химики предлагают разные технологии, но все они сводятся к модернизации единственно возможного варианта.
Газ нужно поместить в какую-то емкость, в которой потом надо изменить объем, чтобы "сжать" газ. После этого можно его охладить на определенное количество градусов, затем снова поднять давление, чтобы потом еще раз охладить полученный объем. И так далее, ступень за ступенью, до той поры, пока при температуре -161 градус Цельсия последнее сжатие не даст конечный результат — жидкость.
При этом начальный объем газа уменьшится в шестьсот раз, то есть в одну тонну СПГ удается "втиснуть" 1360 кубометров газа. Не очень удобно для пересчета, но с законами физики и химии не поспоришь. Чтобы было немного понятнее, давайте на простом примере.
В конце прошлого года на заводе "Ямал-СПГ" была открыта первая технологическая линия по сжижению, производительность которой составляет шесть миллионов тонн СПГ в год. Это значит, что в течение года в СПГ будет превращено восемь миллиардов 280 миллионов кубометров природного газа. Много это или мало? Если говорим о Европе, то общее потребление газа в ней в 2017 году составило 560 миллиардов кубометров. Но про объемы производства и потребления поговорим чуть позже, пока давайте с технологией.
На это поэтапное сжатие и охлаждение, разумеется, тратится энергия. Много энергии. Для удобства эти затраты пересчитывают в объем газа — на сжижение расходуется 25 процентов начального объема газа. Другими словами — одна тонна СПГ стоит не столько же, сколько стоит 1380 кубометров природного газа, а на 25 процентов больше. И изменить тут ничего не получается, даже если ты президент США, даже если ты молишься на американский СПГ — законам физики и химии плевать на политические маневры.
Океанские просторы и не только
Но на этом расходы не заканчиваются. Объемы танкеров, которые возят СПГ через моря и океаны, — это десятки и сотни тысяч тонн, которые до момента заправки танкера нужно где-то и как-то хранить. "Где-то" — это на СПГ-заводе, на котором приходится оборудовать дополнительные емкости, причем емкости очень непростые, потому что "как-то" — это при температуре -161 градус. И танкер, который повезет газ от берегов Америки до берегов Европы, тоже должен поддерживать эту температуру все то время, которое уходит на вояж.
И тут статистика тоже известна — порядка пяти процентов СПГ испарится, будет использовано на то, чтобы работали судовые двигатели танкеров. Гарантированные 30 процентов разницы в цене — по сравнению с ценой трубопроводного газа, с которым все эти дорогостоящие манипуляции никто не проделывает, обусловлены только и исключительно законами физики и химии.
Но придется добавить к расходам и всяческие "мелочи" — стоимость фрахта судов-газовозов, затраты на регазификацию, которая тоже технически не так проста, как кажется. Температуру не удается поднять за один заход, тоже приходится пользоваться "ступеньками", тоже тратить энергию, как и на последующую прокачку полученного газа по газотранспортной системе страны-импортера по направлению от берега вглубь территории.
Какая такая конкуренция с "Газпромом" в итоге? Только в том случае, если СПГ идет туда, где регазификационные причалы есть, а вот магистральных газовых трубопроводов — нет. Это, конечно, в том случае, если речь идет именно о бизнес-процессах, поскольку есть в Европе удивительная страна Литва, которая покупает дорогой американский СПГ не из экономических, а из политических соображений.
Но эта удивительная держава — то самое исключение, которое только подтверждает правило. И если уж говорить о политике, то политических аргументов Дональда Трампа не хватило, чтобы принудить Ангелу Меркель отказаться от "Северного потока – 2" — немецкая любовь к порядку оказалась мощнее популистских лозунгов мистера Трампа.
Но физические, химические и технологические особенности добычи и сжижения сланцевого газа — это еще не все. Мы с вами привыкли, что "Газпром" был и остается вертикально интегрированной компанией — от разведки месторождений до поставки газа в подземное хранилище европейского потребителя "Газпром" действует без каких бы то ни было сторонних организаций. Сам разведал, сам добыл, сам проложил магистраль, сам прокачал газ, чтобы он пришел к покупателю, с которым "Газпром" сам подписал контракт.
Эта вертикальная интегрированность на сторонников либеральной экономики действует как красная тряпка на быка — по мнению таких людей, каждый этап в этой цепочке должны выполнять разные компании. Теоретически это создаст конкуренцию, теоретически эта конкуренция приведет к снижению цены для конечных потребителей.
Вот только практика с этой теорией не совпадает по причине, которую несложно понять, если использовать логику: на каждом участке такой вот цепочки ее участники будут пытаться заработать максимально высокую цену — и чем больше участников в цепочке, тем выше получается конечная цена. США — страна, в которой либеральная доктрина торжествует в газовой сфере, и на то, что получается в результате, стоит посмотреть внимательнее.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
