Вспоминать, что было в твоей жизни 73 года назад, когда тебе уже 92 года, очень сложно. Но некоторые эпизоды той страшной войны в память Адольфа Болотина врезались навечно: грязь, холод, голод и свистящие над головой пули. Потом выстрел немецкого снайпера и болевой шок. Пуля вошла в предплечье, а вышла у самого плеча, разворотив левую руку.
Пехота на передовой — самая опасная работа войны. В ней нет никакой романтики и героизма. Лучше всех описал тяготы "рядовых войны" Виктор Астафьев в своем романе "Прокляты и убиты". Болотин считает эту книгу одной из самых правдивых из всей послевоенной литературы. А эпизод с моментом форсирования Днепра, описанный Астафьевым, до боли напоминает Болотину один из самых страшных моментов его боевого пути — форсирование Днестра.
"Днестр в нижнем течении очень широкий. Переплыть его даже тренированному человеку очень сложно. А перед нами поставили задачу — любым способом переправиться на другой берег и закрепиться. В днестровской заводи мы нашли заросли сухого камыша. Вязали из него небольшие снопы, на которые клали оружие и одежду. А сами голышом, держась за этот сноп, отправлялись в смертельное плавание. Многие из бойцов вообще не умели плавать, и хлипкий камышовый сноп был их единственным шансом на спасение", — рассказывает в эфире радио Sputnik Литва Болотин.
"Какая романтика? Какие влюбленности на фронте? Каждую минуту мы думали лишь о том, как выжить, поесть и… выспаться хотя бы на сухой земле. Неделями, не сомкнув глаз, мы стреляли из-за брустверов окопов, потом поднимались в атаку, пробегали сто-двести метров, падали на сырую землю и снова лежа окапывались под свист пуль над головой", — вспоминает Болотин.
Во время одного из таких боев организм ротного не выдержал перенапряжения.
"Я уснул прямо в момент, когда втыкал саперную лопатку в землю. Представляете, идет бой, рота залегла в открытом поле, бойцы окапываются, а я сплю. И смех, и грех. Сколько я так проспал — 10-15 минут? Даже не помню. Связист меня разбудил с телефоном, надо было координировать действия роты с командованием батальона", — рассказывает Болотин.
А награды?
"Наградами пехоту не сильно баловали. Чтобы представить бойца к медали или ордену, надо было по всей форме заполнить бумаги и отправить их вышестоящему командованию. Наш комбат был частенько пьян и ему некогда было заниматься такими мелочами, как поощрение своих, отличившихся в бою, солдат и офицеров. Да и о наградах тогда меньше всего думалось. Спасибо Ангелу Хранителю, что хоть жизнь сохранил", — вспоминает о суровой реальности Великой отечественной войны Адольф Болотин.
