ВИЛЬНЮС, 14 мар — Sputnik, Алексей Стефанов. Литовский драматург Марюс Ивашкявичюс, пьесы которого — "Кант", "Русский роман", "Изгнание" — с успехом идут на театральных подмостках Москвы, рассказал в интервью Sputnik Литва о своем участии в марше, который прошел в Молетай в память о расстрелянных евреях, и о том, почему в Москве так много литовских режиссеров и драматургов.
Литовцы готовы покаяться за Холокост
- Марюс, вы не только в театральной жизни почти революционер, но и в реальной — меняете представление людей о многих вещах. Марш памяти жертв Холокоста в вашем родном городе Молетай, который вы организовали и который был посвящен массовому убийству евреев в первый год Второй мировой войны, вызвал неоднозначную реакцию…
— Нет, я его, скорее, поддержал. Организовал марш потомок выживших в Молетай евреев — Цви Крицер, живущий в Израиле. Он зажегся этой идеей, посчитал это очень важным, решил поставить памятник на месте расстрела двух тысяч евреев в Молетай, устроить шествие. А я уже подключился, когда услышал, что он сталкивается с какими-то препятствиями, равнодушием литовцев.
"Марш живых" в память о Холокосте прошел в Литве (видео) >>
Это был как толчок — смесь стыда и зла, когда я понял, что Крицер получает только формальную поддержку: "Да, вы делайте, мы не будем вам мешать". Я понял, что в моем родном городке, который я очень люблю, евреи опять пройдут по улицам в одиночестве, словно чужие люди. Как это было 75 лет назад, когда они так же шли через весь город к месту своей казни.
- И тогда опубликовали ставшую знаменитой статью, в которой призвали литовцев покаяться и пройти в день 75-летия трагедии в Молетай маршем мира.
— Да, перед маршем вышли две мои статьи, посвященные этой теме. И, честно говоря, спасибо литовскому обществу. Я не знал, какой будет реакция, ожидал, что будет много негатива. Были, конечно, злые возгласы, но в целом реакция оказалась позитивной, многим это было трудно понять, ведь считалось, что антисемитизм у нас в крови.
Мне кажется, у многих политиков и людей культуры открылись глаза на то, что выросло новое поколение, у которого есть сила и воля что-то делать в этом направлении, они готовы покаяться.
В этом марше 29 августа прошлого года приняло участие около двух тысяч человек. Пришло бы больше народа, если бы это был выходной день. Люди писали, просили сделать какую-то виртуальную страницу в интернете, чтобы зарегистрироваться на ней и поддержать этот марш удаленно.
- А лично вас, кроме того, что хотели помочь Цви Крицеру, что заставило поднять эту тему?
— Я знал, что, как и почти в каждом литовском городке, в Молетай были расстреляны евреи, но не представлял, сколько было жертв. А когда понял, что в один летний день в моем городе было убито две трети населения, но об этом не было принято писать и рассказывать (мы даже не знали, что вот этот заброшенный сквер стал братской могилой для этих людей), мне стало жутко.
Первая часть интервью с драматургом Марюсом Ивашкявичюсом о том, как он собирал в Лондоне истории для своей пьесы "Изгнание" о литовцах-эмигрантах и как театральная публика реагировала на нецензурную лексику в спектакле по "Изгнанию" >>
Я ведь и сам узнал об этом только года четыре назад, когда к юбилею города вышла книга о Молетай и там был текст про евреев. Только тогда я понял масштаб всего произошедшего.
- А еще же вышла книга Руты Ванагайте "Наши", которая как раз рассказывает про то, как литовцы участвовали в уничтожении евреев по всей Литве и Беларуси. Ванагайте, как она рассказывала, после выхода этой книги лишилась половины друзей, очень многие отвернулись от нее.
— Да, эта книга вышла в начале прошлого года и рассказывает про добровольные формирования литовцев, которые убивали евреев. Рута и один еврей из Израиля проехались по многим местам убийств, и просто рассказали о каждом месте, как это все происходило.
Это был большой шок для всей Литвы. Люди по разному восприняли эту книгу: кто-то не мог поверить, что так могло быть, у кого-то пробуждалась оборонительная реакция… Говорили: "Причем здесь эти евреи, почему мы не говорим про наших людей, убитых "советами".
Это очень часто так бывает — тот, кто не хочет слышать про Холокост, начинает говорить про наши жертвы. Но дело в том, что про наших мы говорим с начала девяностых, и очень много, а вот про убитых евреев, которые были нашими же гражданами, начинаем говорить только сейчас.
Но после марша в Молетай Литва предстала в другом свете. Конечно, по-прежнему раздаются голоса: "Зачем очернять Литву?". Но тут очерняй не очерняй, а мир знает, что произошло. Просто ждет, когда у нас появится сила признать это и что-то с этим сделать.
Я очень хочу, чтобы акцией в Молетай дело не закончилось, а продолжалось бы дальше. Мне кажется, что все больше и больше людей присоединяются к этому — появляются новые инициативы, мэры различных городов тоже хотят сделать у себя что-то подобное. Пишут мне, Цви Крицеру, просят помочь. Они тоже хотят покаяться и перенять эстафету.
Маленькая, но сильная театральная страна
- На днях в Риге, в Латвийском национальном театре прошла премьера вашей пьесы "Ближний город", которую поставил там российский режиссер Кирилл Серебренников. В ней много сцен насилия и секса. Вы тоже приезжали на премьеру, как на ваш взгляд, зритель принял постановку?
— Эта пьеса была написана еще в 2004 году, она не новая, но Кирилл Серебренников попросил ее переписать. Там две параллельные линии, и вот в одной я полностью изменил персонажей. Вышла как такая новая версия старой пьесы. А сам ее сюжет про темную сторону человека, как про темную сторону луны, которую мы не видим.
Ивашкявичюс: мат в "Изгнании" — это тоже часть пьесы >>
Руководство театра опасалось, что для рижского зрителя этот спектакль будет шокирующим, что он не будет готов к такому сюжету… Да, не все знали, что с этим делать, некоторым становилось даже плохо.
Конечно, это не тот случай, когда человек получает катарсис. Но в целом спектакль имел большой успех. Приятно было видеть в зале известных лиц, среди них Раймонда Паулса.
- А как вы сами считаете, почему в Москве так много литовских режиссеров и драматургов? Прямо какая-то балтийская экспансия талантов, творческих людей.
— Я еще сам себе на этот вопрос не ответил. Наверное, потому, что литовский театр вырос из русского, и к русской школе приложил литовскую ментальность, а из этого получилось что-то интересное. Не думаю, что только для России. Действительно — литовский театр это то, чем мы можем гордиться.
Есть много литовских режиссеров с мировым именем, которые востребованы по всей Европе. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но сегодня мы маленькая, но сильная театральная страна. И видя это качество, Москва старается забирать лучших, потому что это громадный город с большими возможностями.
- В Литве вас не ревнуют к России? Отношения-то не очень теплые. Не обвиняют в том, что получаете деньги от Кремля?
— Это как с вопросом о расстрелянных евреях. Есть такие дикари, которым неважно, что ты работаешь с людьми, не имеющими ничего общего с политикой Кремля, да и вообще с политикой. Для них все четко — если ты в Москве, значит, работаешь на Кремль. Но, к счастью, этих громко кричащих людей мало, умные сограждане понимают, что это не так.
Я всегда говорю, что, если начнется война, и мы отзовем своего дипломата, тогда, конечно, и я отзову свои произведения. Я думаю, что культура должна быть той областью, которая последней прервет отношения, до последнего сохранит этот дружеский мост.
- Хм… Я надеюсь, что войны все-таки не будет.
— Я тоже на это надеюсь.
Первая часть интервью с драматургом Марюсом Ивашкявичюсом о том, как он собирал в Лондоне истории для своей пьесы "Изгнание" о литовцах-эмигрантах и как театральная публика реагировала на нецензурную лексику в спектакле по "Изгнанию".
