Решение, вероятно, было принято после того, как цены на газ достигали в моменте рекордных 3700 долларов за тысячу кубометров, это раз в 15 больше, чем "справедливая" долгосрочная цена на газ в прежних реалиях, пишет Александр Собко в материале для РИА Новости.
Вслед за Шольцем похожую позицию высказал и премьер-министр Нидерландов Рютте. В условиях резкого роста цен было принято решение попытаться охладить ситуацию. Но среднесрочно риски эмбарго со стороны западных стран сохраняются, причем это касается в первую очередь нефти, а не газа. Напомним, что после обострения международной обстановки ситуация на нефтяном и газовом рынках для России выглядела несколько по-разному.
Глобальные цены на нефть, разумеется, стали сразу расти, но одновременно часть российских поставок стала осуществляться со значительным дисконтом, свыше 20 долларов за баррель. В условиях потенциальной санкционной неопределенности компании опасались без дополнительной премии участвовать в сделках с российскими поставками. Сейчас можно ожидать снижения этого дисконта на фоне заявлений европейских официальных лиц.
Но риски сохраняются: если вынести за скобки вопросы логистики и настройки европейских НПЗ под новые сорта нефти (на все это понадобится время), то заместить поставки нефти из России можно. С точки зрения глобального баланса Россия экспортирует (через нефть и нефтепродукты) около семи процентов от глобального потребления нефти. Из них около трети идет в Азию, в основном в Китай. Вероятно, для части континентальных трубопроводных поставок и Европе будет сложно отказаться от российской нефти из-за логистики. То есть под гипотетические санкции могут попасть далеко не все объемы, а, скажем, два-четыре процента от глобального потребления. Это все же приемлемое сокращение для глобальной экономики. Да и цены, разумеется, сильно вырастут, что снизит глобальный спрос. А где-то будет работать и фактор бойкота: Shell уже объявила об отказе покупать спотовые партии российской нефти.
С газом же ситуация практически противоположная положению с нефтью. Во-первых, топливо поставляется почти полностью по газопроводам. За исключением СПГ с Ямала, и там, кстати, уже проявился риск танкерных поставок: в Великобритании газовоз с Ямала докеры отказались разгружать. Зависимость Европы от России по газу составляет 30-40 процентов, и даже в среднесрочной перспективе заменить российский импорт не получается. Несмотря на развитие сектора СПГ, газовый рынок остается намного менее глобальным по сравнению с нефтяным. Как мы все помним, за последние месяцы "Газпром" резко снизил поставки в ЕС. А прокачка через Украину была еще недавно в два раз ниже минимальной по контракту. Но с началом спецоперации транзит через Украину, напротив, вырос до контрактного объема в 109 миллионов кубометров в сутки, кроме того, — "Газпром" постепенно возвращается к бронированию части объемов по польскому маршруту "Ямал — Европа". То есть российский экспорт сейчас даже увеличился, тем не менее на этом фоне выросли и цены.
Причины понятны: не стоит недооценивать длительную недопоставку со стороны "Газпрома" в последние месяцы, которая уже дала накопительный эффект. Ожидалось, что дефицит в хранилищах можно будет скомпенсировать летом, но сейчас неопределенности возросли. Напомним, что плановая закачка в газовые хранилища начинается сразу же после окончания отопительного сезона, перерыва здесь не существует.
Любопытно, что на этом фоне сама Украина ввела запрет на экспорт газа. Это не относится к транзиту, но затронуло тех трейдеров, которые хранили свой газ на Украине с планами продать в будущем его в страны ЕС. Судя по данным украинского газотранспортного оператора, страна осуществляет и сейчас небольшие реверсные поставки на свою территорию.
И в этих обстоятельствах — критичная зависимость от газа по сравнению с "возможны варианты" по нефти — уже появились и первые намеки российских официальных лиц в пользу того, что поставки нефти и газа могут осуществляться только "в комплекте" и покупать газ без нефти не получится.
Тут стоит отметить, что исторически валютная выручка от продажи газа составляла около десяти процентов от валютной выручки нефти и нефтепродуктов. Но сейчас, когда цена нефти выросла в полтора-два раза от "нормы", а цены на газ в 5-15 раз (котировки скачут), доходы от газа для нашей страны становятся весомыми. Так что если раньше газ был скорее "политика", а нефть — "доходы", то сейчас ситуация изменилась.
Наконец, в этих обстоятельствах особое значение принимает еще один сектор, частично связанный с энергетикой, — это удобрения. Он еще менее существенен по объему, но по понятным причинам даже более критичен для глобальной экономики. Здесь и без текущей дестабилизации наблюдался рост котировок. К примеру, цены на диаммонийфосфат за последние два года выросли в три раза. Как известно, растениям необходимы три основных макроэлемента: калий, фосфор и азот. Но для производителей между ними существенная разница. Источники калия и фосфора — это полезные ископаемые, которые после химических обработок или превращений становятся товарными удобрениями. Напротив, производство азотных удобрений полностью основано на природном газе, а сам азот берется из воздуха. Также нужно отметить, что часто удобрения оказываются смешанными. К примеру, фосфорные удобрения часто идут в связки с азотом — потому как фосфатный анион в соли (например, в уже упомянутом диаммонийфосфате) удобно уравновесить катионом в виде аммония (азот).
Соответственно, стоимость азотных удобрений полностью коррелирует с ценами на газ. Пропорция, кстати, очень простая: для производства тонны аммиака необходима тысяча кубометров природного газа. Напомним, что осенью в Европе уже останавливались заводы по производству удобрений, когда цены на аммиак и его производные не успевали за быстро выросшими ценами на природный газ. В таких условиях производить этот продукт оказывалось просто невыгодно.
Так или иначе, на Россию приходится 15 процентов от глобального экспорта удобрений. Наша страна экспортирует все типы удобрений. Еще большая роль в калийных удобрениях: на Россию, Канаду и Белоруссию (в сопоставимых долях) приходится основная часть всего мирового производства этого продукта. Китай, кстати, также является экспортером азотных и фосфорных удобрений и осенью уже ограничивал экспортные поставки, но импортирует удобрения калийные.
Любопытно, что несколько дней назад Минпромторг рекомендовал российским производителям временно приостановить экспортные отгрузки удобрений в связи с нарушением цепочек поставок со стороны иностранных логистических компаний. Эта новость тогда трактовалась как попытка склонить иностранные логистические компании к стабильному сотрудничеству и в прочих отраслях. Но в любом случае сектор удобрений, и без того дефицитный в последние годы, оказывается даже более чувствительным к возможным недопоставкам по сравнению с той же нефтью.
Подытожим. Нефть — это в первую очередь возможность комфортно и без ограничений перемещаться. Газ — это доступ к отоплению и горячей воде, выработка электроэнергии, работа промышленных предприятий. Пропорции тут зависят от структуры энергетики конкретной страны, но в Европе спрос на газ распределен между этими тремя секторами примерно поровну. Удобрения — это в конечном счете еда.
За рамками нашего рассмотрения остались и прочие — относительно небольшие — сектора, где Россию сложно заменить. К примеру, цены на никель за два последних дня выросли в 2,5 раза (а с начала года — в четыре раза). На Россию приходится десять процентов мирового производства никеля. Растут глобальные цены на продовольствие. То есть менее критичные для объемов валютной выручки России сектора оказываются одновременно более важными для мировой экономики. В случае возможного эмбарго на закупки нефти у нашей страны появляются развилки: продавать хоть что-то из того, что покупают, или же в случае возможного эмбарго реализовывать нефть "в нагрузку" к более критичным сырьевым товарам. Или же просто для некоторых стран придержать тот или иной дефицитный товар.
Объективности ради нельзя не сказать, что и наша страна сильно зависит от поставок широкой номенклатуры продукции, которая опять же занимает небольшую долю в общем объеме внешнеторговых операций, но от нее зависит дальнейшее внутрироссийское производство и функционирование критически важных отраслей. Это также придется учитывать при настройке взаимных ограничений на торговлю, если они все же появятся.