В Латвии, засучив рукава, люди добрые продолжают трудную борьбу с проклятой российской пропагандой. Этот страшный недуг не одолеть просто верой, любовью и медикаментами. Нужны сложные гибридные законы. Идет кропотливая, тщательно выверенная, точечная и аккуратная работа. А поскольку разделение труда достигло небывалых высот, то одни пишут к законам поправки, другие читают, что те написали, третьи — делают выводы, четвертые принимают решения, пишет автор радио Sputnik, Латвия Петр Малеев.
Все заняты — все при деле. Но такая современная антибюрократическая конструкция, увы, иногда дает сбои. Ибо четвертые вообще не понимают, что делают первые, первые не понимают, чего от них хотят последние. Ставится задача: надо ограничить влияние российской пропаганды. А где пропаганда? Там, где русский язык. Интернет не закроешь, а вот ограничить телевещание — в самый раз. Значит, надо ограничить вещание на русском языке.
Прописывать в законе "ограничить на русском" нельзя — сразу масса нюансов всплывает. Поэтому надо заменить другой —более дружественной природе человеческих отношений — формулировкой. Первым ребятам задание дали — те написали. Мол, в основных пакетах услуг телевидения впредь 90 процентов содержания должно быть на языках ЕС (никто же русский не ограничивает, просто вот как-то так получается, не разрешен он). Вторые прочитали — звучит вроде неплохо. И почерк красивый. Передали третьим.
Третьи — к специалистам. Ну как, хорошо все? А те грустно улыбаются. Вы, мол, может, сначала бы нас спросили? Понимаете, говорят, то, что вы тут собираетесь напринимать… ну не ограничит никак пропаганду. Вот возьмем местный телеканал, который ретранслирует кремлевское… Так там все на латышский переводится. То есть мимо. А RT у нас и вовсе на английском. Вот, говорят, есть 20 каналов. На русском можно оставить два. Оставят те, которые смотрят. А смотрят как раз эту низкопробную кремлевскую пропаганду.
Третьи — к четвертым. Так и сяк. Ограничить вещание на русском можно. А пропаганду — никак. Только контрпропаганде в рот выстрелим. Четвертые поверх очков посмотрели и дали новое указание первым — все переписать. Где-то пожестче, где-то витиеватее, где-то гибриднее. Мол, воду вылить, ребенка оставить. Аккуратная точечная работа снова кипит, ребята заняты над продолжением, которое следует.