Это не Тында, но не хуже: как жили строители "литовского" поселка на БАМе
14:50 10.07.2024 (обновлено: 14:51 10.07.2024)
© Photo : Северная железная дорога
Подписаться
Условия жизни были не самыми простыми и без изыском, но впечатления и дружба у строителей "литовских" станции и поселка на БАМе остались на всю жизнь. Что рассказывали очевидцы о жизни и работе в Новом Уояне – в материале Sputnik
Байкало-Амурская магистраль (БАМ) была последней общей стройкой Советского Союза такого масштаба. Ее строительство ознаменовало важный период не только для самого государства, но и для отдельных людей, участвовавших в проекте всесоюзного масштаба.
БАМ – уникальное явление в истории СССР. Поскольку каждая республика брала шефство над определенными участками и населенными пунктами, появились десятки самобытных станций. Их строили по оригинальным проектам, часто воплощающим национальные традиции конкретных республик или регионов.
Для Литвы такой станцией был Новый Уоян. "Литовскость" отражается в архитектуре – не случайно красный кирпич, сложная крыша и орнамент навевает ассоциации с Тракайским замком. Но что запомнили люди, которые строили станцию и поселок?
Здание вокзала в Новом Уояне, архивное фото
© Photo : ждвокзалы.рф
"Жили скромно, в палатках"
Строители старались работать не только быстро, но и качественно, рассказывал бывший начальник ПМС-192 (путевой машинной станции) Юрий Иванович Денеко.
"Жили скромно, в палатках. Работали много, больше, чем по десять часов в сутки. На работу ездили на ГАЗ-66 или "магирусах" (Magirus – немецкий грузовой автомобиль). У последних подвеска была настолько удобной, что мы ехали в кузове стоя, держась за борта. В Уоян ездили редко – далеко, некогда да и поселок только строился", - вспоминает он.
Лагерь строителей стоял на берегу Верхней Ангары. В свободное время рабочие играли там в волейбол и устраивали музыкальные конкурсы. Весь бамовский период для строителей – отрезок жизни, полной разнообразных впечатлений.
"Условия жизни - самые простые, спали в палатках. Сначала было тепло, только донимали комары. Но 15 августа на вершинах гор выпал снег и в палатках стало холодно. Чтобы не мерзнуть, на одеяла стали накидывать верхнюю одежду – каждый утеплялся, как мог", - вспоминал жизни в отстраиваемом Новом Уояне председатель Совета ветеранов Княжпогостской дистанции пути Станислав Сиварев.
Его стройотряд отправился на БАМ в начале июня 1878 года из Ленинграда. По воспоминаниям Сиварева, стройка была в самом разгаре, требовалось огромное количество рук. Но и желающих хватало в избытке, поэтому отбор был весьма серьезным.
Глава Совета ветеранов Княжпогостской дистанции пути Станислав Сиварев на строительстве Нового Уояна
© Photo : Северная железная дорога
"Поскольку путевой работы не было, мы занимались строительной. Возводили с нуля овощехранилище. С нуля – значит, с нуля: заготавливали бревна для сруба на просеке вырубленной для ЛЭП. <…> Конечно, местная специфика накладывала отпечаток на работу. К примеру, из-за высокой сейсмоопасности мы вместо гвоздей и скоб использовали скрученную проволоку", - рассказал он.
За два месяца на руки Сиварев получил более 600 рублей – за вычетом дороги и питания. Это серьезная сумма для студента.
В целом работа на БАМе была выгодна и почетна – и даже в балтийских республиках, как бы там потом ни кричали об обратном.
Так, например, по словам бывшего руководителя капитального строительства Lietuvos geležinkeliai Антанаса Папакулиса, участвовавшего во всесоюзной стройке, работники пользовались всенародным уважением. Литовцев, отправившихся в Новый Уоян в составе бригады, провожали на самолет. А хорошие по тем временам зарплаты мотивировали остаться на объекте даже после того, как истекал трудовой контракт.
"Уоян – это вам не Тында"
На стройке в Новом Уояне трудились и женщины, чья работа была не особо легче по сравнению с той, что доставалась мужчинам.
Ветеран дороги, бывший сотрудник Северной дирекции инфраструктуры Елена Анатольевна Мелентьева вспоминает, как отправилась с отрядом исправлять неровный железнодорожный путь.
"Уставали, конечно, очень сильно. Никаких выправочно-подбивочно-рихтовочных машин не было. Из инструментов – шпалоподбойка да лом с кувалдой. Попробуйте поработать ими целый день! Поэтому нас, девушек, сразу определили сигналистами и поварихами", - рассказывает она.
Но и на кухне работа была не намного проще. Приходилось вставать раньше всех, чтобы приготовить завтрак для рабочих.
"Обычно варили кашу, и она так всем надоела, что когда мы однажды проспали и были вынуждены использовать "НЗ" – яичницу с тушенкой – парни были очень благодарны и просили нас спать подольше каждое утро. Мы старались разнообразить наше меню, готовили оладьи, что-то покупали у местных. Несмотря на походные условия, чистота была идеальной – за этим следили специалисты санэпидстанции, работавшие в Новом Уояне. Поэтому спать мы ложились последними – после ужина кухню и столовую нужно было отдраить, что без водопровода и горячей воды ох как непросто", - вспоминает Мелентьева.
Своими силами также приходилось придумывать развлечения, чтобы отвлечься от тяжелой физической работы.
"Поскольку Уоян – это не Тында и не Северобайкальск, артисты к нам не приезжали, а на фестивали нужно было ехать далеко. Любили петь песни под гитары, устраивали свои представления. С ежегодным осмотром к нам приехал ректор ЛИИЖТ (Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта), и этот визит мы запомнили", - отметила Елена.
По ее словам, в те годы особо было не до красот, хотя пейзажи вокруг невероятно красивые. Оценить великолепие природы Мелентьева смогла много лет спустя, ну а во время самой бамовской стройки работники были слишком сосредоточены на своем деле.
Великая БАМская дружба: не купишь ни за какие деньги
С одной стороны, всесоюзная стройка привлекала работников высокой зарплатой и потому пользовалась популярностью у молодежи. Для сравнения – после института месячный оклад мог быть в районе 90 рублей, а на БАМе за несколько месяцев можно было заработать целую тысячу.
К тому же по тем временам на БАМе было фантастическое снабжение. Можно было достать многие дефицитные товары вплоть до японских зонтов и французских духов.
А еще все участники стройки в Новом Уояне вспоминают, что за время пребывания они все успели сплотиться.
"И теперь, спустя 36 лет, мы регулярно собираемся и вспоминаем былое. Это ощущение, когда ты видишь старых друзей, снова переживаешь годы молодости, не купить ни за какие деньги", - признается Мелентьева.
И действительно, для многих участие в строительстве магистрали принесло массу новых впечатлений и новых друзей. А некоторые молодые люди, познакомившись во время проекта, в дальнейшем сходились и заводили семьи.
"Правильно говорят, что БАМ не отпускает. Так получилось, что я вышла замуж, и моего супруга после института отправили на два года… в железнодорожные войска на Дальний Восток. Как жена декабриста, я поехала за ним, в Февральск. Там мы жили и в многоквартирных домах, и в палатках на морозе. Конечно, с маленьким ребенком было очень тяжело, но мы справились", - вспоминает побывавшая в Новом Уояне Ирина Соколова, ставшая в будущем начальницей Северной сетевой путеобследовательской станции.
Без сомнения, этот период оставил отпечаток не только в советской истории, но и в сердцах советских граждан, которые потом сохранили его и в новой эпохе, и в новых странах.
Сейчас число жителей в поселке сокращается – по данным на 2024 год, там живут около 2,6 тысячи человек. Многие постройки, возведенные руками советских рабочих, не сохранились до наших дней.
Но, возможно, ему все еще уготовано светлое будущее, обещанное на рубеже прошлого века. Ведь сегодня, спустя много лет, на магистрали вновь кипит работа – идет подготовка к строительству второго Северомуйского тоннеля.
Что ждет уголок советской Литвы в современной России – покажет будущее.
