Общая картина, публикуемая в еженедельных отчетах американского Минэнерго, понятна: достаточно резкое, в течение трех месяцев, падение с мартовских пиков в 13 миллионов баррелей в сутки до 10,5 миллиона (то есть на 20%). В дальнейшем пошли значительные колебания вокруг этой величины (плюс-минус полмиллиона баррелей), связанные в том числе с сезоном ураганов — ведь это общая статистика с учетом не только сланцевой и прочей сухопутной, но и морской добычи в Мексиканском заливе. По последним цифрам, суммарная добыча в США упала даже ниже отметки в десять миллионов баррелей в сутки, но повторимся — недельные данные часто корректируются, так что скорее показывают общую тенденцию, пишет автор РИА Новости Александр Собко.
Что дальше? Традиционным опережающим индикатором добычи считается число работающих буровых установок. Здесь мы тоже видели быстрое падение после событий марта, с 682 на локальном пике марта до минимума в 172 единицы в августе, после чего пошло слабое восстановление до 205 в настоящее время. Буровые упали в три раза, а добыча снизилась на 20% — противоречия в цифрах нет: во-первых, пока не вся добыча сланцевая, а во-вторых, существует инерция.
Важный фактор, влияющий на добычу, — так называемые незаконченные скважины, которые уже пробурены, но на них не проведен гидроразрыв пласта. Таковых уже 7,7 тысячи — это достаточно серьезный объем (по сравнению с работающими 200 буровыми), который, если на них будут проводиться гидроразрывы, может длительное время поддерживать добычу даже при низком объеме нового бурения. Весь последний год объем незаконченных скважин существенно не менялся, то есть говорить о том, что ввод таких скважин ранее уже поддерживал добычу на фоне кратного падения числа буровых, нельзя. Сейчас количество незаконченных скважин стало немного снижаться, и, что главное, в своем последнем прогнозе американское Минэнерго прямо указывает: теперь они составляют резерв поддержания добычи на фоне малого числа работающих буровых установок. Кстати, на ноябрь этот обзор предполагает новое снижение сланцевой добычи нефти в США.
Словом, как обычно в сланцевых делах, масса неопределенностей, в результате чего уважаемые организации показывают огромный разброс прогнозов: от роста суммарной добычи до 11,5-12 миллионов до падения к десяти миллионам баррелей в день к середине 2021 года (если верить недельной статистике, то оно уже состоялось).
Одновременно над всеми этими оценками нависают известные финансовые трудности сланцевых компаний. Да, в целях экономии средств объемы бурения сокращаются, но это означает и меньше добычи, а значит, снижающийся денежный поток для обслуживания долга. Банкротства небольших компаний уже начались — и продолжатся.
Еще до кризиса два крупнейших американских нефтегазовых гиганта, ExxonMobil и Chevron, уже инвестировали в сланцевую добычу и даже, по сути, устроили негласное соревнование. В результате сложилось мнение, что в случае чего долги или даже банкротства сланцевых добытчиков выкупят крупные компании.
Отчасти так и происходит. На днях ConocoPhillips объявил о покупке сланцевого добытчика Concho Resources за 9,7 миллиарда долларов. Таким образом, еще один американский нефтяной гигант становится одновременно и крупным сланцевиком. Правда, любопытно, что покупка произошла не в денежной форме, а в виде обмена акциями.
Похожая история произошла в начале октября, когда Chevron купил Noble Energy (а это, кстати, не только сланцы, но и активно обсуждаемая сейчас морская газовая добыча в Восточном Средиземноморье).
В свою очередь, в компаниях среднего размера Devon Energy купил WPX Energy, а Pioneer Natural Resources обсуждает поглощение Parsley Energy. Еще несколько сланцевых добытчиков рассматриваются как кандидаты на покупку или поглощение успешными конкурентами или более крупными компаниями.
То есть консолидация и поглощения в секторе налицо. Компании ожидают выигрыша от экономии на масштабах, объединения близлежащих участков при добыче и так далее. И, конечно, подобные поглощения, особенно со стороны крупнейших "мейджоров", позволяют отодвинуть на второй план проблему долговой нагрузки. В том числе и потому, что крупные компании могут кредитоваться заметно дешевле для рефинансирования долга.
Словом, все происходит примерно так, как и предполагалось в начале года — выживание отрасли за счет поглощений со стороны ТНК, пандемия разве что ускорила все эти процессы. Однако кризис в нефтяной сфере привел и к другому следствию: финансовая устойчивость компаний, поглощающих сланцевиков, стала намного ниже, а значит, "переварить" проблемные компании без последствий будет сложнее.
Наверное, наиболее яркий пример — ExxonMobil. В начале года котировки акций компании были в два раза выше, чем на данный момент, при этом она, в отличие от многих европейских коллег, не снижала квартальные дивиденды. Сейчас квартальный дивиденд к нынешним котировкам (в пересчете на годовые значения) составляет огромные при текущих ставках десять процентов годовых, соответственно, в начале года он был в два раза ниже. Понятно, что падение котировок в два раза при неизменном объеме дивидендов означает одно — возросшие риски и опасения, что компания не сможет в дальнейшем поддерживать тот же уровень выплат и финансовой устойчивости в целом. Похожая ситуация наблюдается и для других крупнейших компаний.
Любопытно, что именно ExxonMobil в начале кризиса выступил против скоординированных сокращений добычи (тогда это обсуждалось и для США), что трактовалось некоторыми наблюдателями как желание скупить на волне упавших нефтяных котировок подешевевших сланцевиков по бросовым ценам. Но в результате сейчас компании очень непросто и без дополнительных покупок. Хотя и они не исключены, ведь ближайшие конкуренты значительно усилили свой сланцевый сегмент в кризис. Chevron после поглощения Noble Energy стал вторым по объему добытчиком сланцевой нефти в США.
По сути, крупнейшие ТНК хотели вытянуть сланцевую добычу своим масштабом и финансовой устойчивостью — эта задача остается на повестке дня, но становится труднее. А значит, вопросы финансовой дисциплины вновь выходят на первый план, и ожидать рост ради роста, как мы еще недавно видели в сланцевом секторе, не следует.
Добавим к этому и то, что "зеленая повестка" создала давление на все нефтегазовые компании, в том числе крупнейшие. Говорить о том, что банки не будут кредитовать нефтяников ни под какие ставки (как это уже наблюдалось ранее со стороны некоторых банков для угольного сектора), крайне преждевременно, но окажется неудивительным, если "климатическая повестка" в сумме с приобретениями сланцевых добытчиков увеличит стоимость нового долга и для крупнейших компаний отрасли.
Подытожим. Коллапса сланцевой отрасли ждать не следует, однако можно ожидать, что новые владельцы сланцевых полей будут строже соблюдать финансовую дисциплину, ответственней подходить к рентабельности вложений. А поможет ли консолидация в секторе снизить себестоимость и тем самым хотя бы сохранить объемы добычи на текущих уровнях, покажет время.
