Над рынком углеводородов вновь сгустились тучи, пишет в материале РИА Новости Сергей Савчук.
Как сообщает The Wall Street Journal, Саудовская Аравия готова пойти на новое обострение отношений — на этот раз с Нигерией и Анголой. Источники издания утверждают, что в середине июня на онлайн-конференции министр по вопросам энергетики королевства принц Абдул-Азиз ибн Салман поставил жесткий ультиматум представителям этих двух стран, потребовав сократить добычу нефти и начать выполнение обязательств, принятых в рамках последнего соглашения ОПЕК+. Если Абуджа и Луанда не снизят производственные обороты, саудиты оставляют за собой право демпинга и выдавливания их с азиатского рынка, куда в основном и поступает нигерийская и ангольская нефть.
Весенние договоренности ОПЕК+ подразумевали, что с 1 мая страны-производители сократят добычу нефти — и это разгрузит перенасыщенные рынки, толкая к росту цен на энергоресурсы. План спасения предусматривал, что на первом отрезке (май — июнь) суммарная добыча сократится на 9,7 миллиона баррелей в сутки, на втором (июль — декабрь) на 7,7 миллиона, а в первом полугодии 2021-го для поддержания приемлемых цен достаточно будет ужаться всего на 5,7 миллиона.
В самом соглашении интересны два момента.
Первый: инициатором заключения соглашения в рамках ОПЕК+ выступал именно Эр-Рияд, еще зимой вышедший на тропу ценовой войны с Москвой и ставивший ей похожие ультиматумы.
Второй момент заключается в том, что апрельское соглашение является добровольным для всех подписантов. То есть они вольны либо исполнять его, либо нет.
Нужно сказать, что Нигерия и Ангола, входящие в базовый состав ОПЕК, уже изначально саботировали выполнение соглашения, хотя в числе прочих были далеко не самыми злостными уклонистами. По результатам мая выяснилось, что план сокращения добычи соблюдается плохо: например, Ирак и Габон выполнили его менее чем наполовину, Казахстан, Нигерия и Ангола — на две трети. И если первые 18 июня на заседании министерского мониторингового комитета уже заявили о планах компенсации недостающих объемов, то представители Черного континента продолжают усиленно качать, что не позволяет вывести цены на уровень хотя бы минимальной прибыли.
Следует добавить: Нигерия еще в апреле, на фоне срыва полусотни танкерных поставок, начала активно демпинговать и предлагать свои сорта Bonny Light и Qua Iboe по цене в среднем на три доллара дешевле Brent, и ее сегодняшнее увиливание от выполнения обязательств вызывает в Саудовской Аравии понятное раздражение — низкие цены наносят бюджету королевства весьма болезненный урон.
Этот год начинался для саудитов очень многообещающе. В декабре — январе за рекордные 29 миллиардов долларов был продан пакет акций государственного гиганта Saudi Aramco, а нефть стоила в пределах семидесяти долларов за бочку. Бюджет королевства сверстан из расчета стоимости барреля в 80 долларов, то есть январские показатели рынка уже приводили к убыткам, но не столь катастрофическим, как при текущей цене в 40 долларов. Совершенно логично, что Саудовская Аравия, где доходы от продажи нефти и газа составляют половину ВВП и 70% экспортных прибылей, максимально заинтересована в восстановлении рынка. Ведь к концу года, по оценке агентства Fitch, дефицит саудовского бюджета вырастет до 15% и пробьет отметку в сто миллиардов долларов.
Главная сложность выхода из текущей ситуации, помимо заведомо тупиковой дипломатии ультиматумов, в том, что Нигерия и Ангола испытывают ровно такие же сложности. Перед ними стоит нехитрый выбор: пойти на осознанное удушение своих экономик либо последовать примеру России и войти с саудитами в клинч.
Скудность выбора становится очевидной, если знать базовые цифры: Нигерия по объемам добываемой нефти занимает восьмое место в мире и первое в Африке, в сутки там извлекается два миллиона баррелей. Экспорт углеводородов составляет более 90% экспортных прибылей.
В спину ей дышит Ангола, сумевшая после трех десятилетий кровавой междоусобицы перейти к планомерному развитию, в основе которого лежит все та же нефть бассейна Конго. Ангольский рынок нефтедобычи, дающий порядка полутора миллионов баррелей в сутки, плотно занят ExxonMobil, Total, Chevron и British Petroleum, и эти компании явно будут не очень рады снижению производства. Богатства недр здесь формируют 37% валового внутреннего продукта, 75% государственных доходов и (аналогичные Нигерии) 90% поступлений от экспорта. И все равно последние четыре года экономика Анголы показывает отрицательный рост.
Стоит ли удивляться тому, что эти два участника ОПЕК изо всех сил пытаются удержаться на плаву, предлагая свой единственный ликвидный товар — энергоресурсы?
Способ, с помощью которого саудиты хотят принудить коллег по картелю сократить добычу, заслуживает отдельного рассмотрения хотя бы потому, что эта игра может завершиться совсем не так, как думают авторы ультиматума.
Саудовская Аравия, которая добывает в два раза больше нефти, чем Ангола и Нигерия, вместе взятые, может выдавить последних с рынков Азиатско-Тихоокеанского региона лишь в теории. Потому что рынок Китая и Индии является премиальным и ключевым не только для африканцев, но для самих саудитов. Именно тридцатипроцентное падение экспорта в АТР привело к тому, что бюджет королевства только в первом квартале недополучил 11 миллиардов долларов. Данных за полугодие еще нет, но они наверняка будут ничуть не лучше.
Заливать азиатский рынок нефтью на пару долларов дешевле, чем у конкурентов, — путь в никуда. Потому что Индия из-за массового всплеска заболеваемости, того и гляди, опять сядет в глубокий карантин, а Китай — как единственная перешедшая к восстановлению экономика — может спокойно выбирать из кучи других предложений. Нефть в мире добывается не только на Ближнем Востоке, в тех же Соединенных Штатах нефтехранилища сегодня заполнены до рекордного уровня. Покупателя дожидаются 540 миллионов баррелей эталонных Brent и WTI, и можно не сомневаться, что американцы с громадным удовольствием продадут ее кому угодно, лишь бы только вырваться из капкана перепроизводства.
Язык ультиматумов, с помощью которого с международным сообществом пытаются общаться некоторые страны, контрпродуктивен и уже мало кого пугает. Однако вне зависимости от того, примут Ангола и Нигерия правила нефтяной игры или нет, напряжение будет только нарастать. Как минимум до тех пор, пока не закончится мировая пандемия и промышленности опять не понадобятся миллионы баррелей и миллиарды кубометров топлива.
Это в спокойные и тучные времена все дружат, а в периоды, когда на кону стоит выживание национальной экономики, каждый спасается, как может.
