Публикации о БРЭЛЛ появляются часто, но их лейтмотив не меняется. "Отсоединение Прибалтики от БРЭЛЛ — политическое решение трех прибалтийских государств" — фраза, ставшая неким девизом, далее идут рассказы о политических отношениях между Белоруссией, Россией, Эстонией, Латвией и Литвой. Но это неверный алгоритм, поскольку отсоединение — проблема больше техническая и бухгалтерская, решать ее предстоит отнюдь не политикам.
Главный недочет практически всех попыток анализировать ситуацию вокруг БРЭЛЛ — в том, что речь надо вести прежде всего не об отсоединении, а о присоединении.
Что такое "отсоединиться" с технической точки зрения? При помощи бульдозера снести столбы с проводами, вырвать всяческие трансформаторы и сдать их в металлолом — так, что ли? Но как тогда понимать фразу: "На отсоединение от БРЭЛЛ требуется не менее полутора миллиардов евро"? Это что — такая зарплата у бульдозеристов и стоимость солярки?
Ответ прост: после отсоединения должно последовать присоединение — и вот оно как раз и требует таких инвестиций. А из двух сочлененных процессов важнее тот, который дороже стоит. Отсоединиться — это дешево и быстро, присоединиться — дорого и сложно. А присоединяться странам Прибалтики предстоит к единой европейской энергетической системе ENTSO-E. И вот этот процесс намечено завершить к 2025 году, потратив это время и указанную сумму на целый комплекс работ. Значит, аббревиатура ENTSO-E "дороже и ближе" Эстонии, Латвии и Литве, чем БРЭЛЛ.
ЕNTSO-E — Европейская ассоциация системных операторов в области электроэнергетики. Решение о создании этой ассоциации принято летом 2009 года, в нее вошли шесть ассоциаций, существовавших в разных регионах Европы до этого: ATSOI, BALTSO, ETSO, NORDEL, UCTE, UKTSOA. Решение это продиктовано политикам энергетиками, технарями. Политики говорят о необходимости политической и экономической интеграции Европы, но наша цивилизация, ее развитие целиком и полностью зависит от освоения энергетических ресурсов и технологий их использования.
Триста лет назад из идеи интеграции Европы ничего бы не получилось — от города до города европейцы неделями добирались, почта с голубями летала. Сейчас интеграция уже возможна: железные дороги электрифицированы, автомобильные освещены, связь идет по проводам и через космос.
Мы научились производить такое количество энергии, которое для всего этого достаточно. Пока энергосистемы были региональными, эти регионы и были максимально интегрированы. Хотим интегрировать всю Европу — значит, нужно создавать единую энергетическую систему всей части света.
Теперь попробуем понять, почему так дорого и так долго? Для этого придется подробно пояснить всем, кто не касается вопроса по профессиональной необходимости, что такое энергетическая система. Эти два слова стали идиомой, содержание которой ушло в тень. Придется вытаскивать.
Энергосистема — это электростанции, электроэнергию производящие, в комплекте с системой ее трансформации, передачи и в комплекте с потребителями. Независимо от того, какой именно энергетический ресурс использует та или иная электростанция, производит электроэнергию турбина, которая вращает ротор, который находится внутри статора, в котором образуется электрический ток. Что именно вращает турбину? Это может быть пар, образовавшийся из воды, которую нагрел сгоревший газ, уголь, энергия ядер урана, это может быть падающая вода, ветер — нам это в данном случае не важно, нас интересует только электрическая часть.
Любая компания, владеющая электростанцией, мечтает об одном и том же — чтобы станция вырабатывала как можно больше электроэнергии, чтобы она не останавливалась, чтобы вся выработанная электроэнергия уходила в сеть, к потребителям, которые, само собой, должны исправно рассчитываться за потребление.
"Чтобы вырабатывала как можно больше электроэнергии" на языке технарей звучит как "обеспечить максимальный коэффициент полезного действия". Полезного, потому что часть действия тратится вхолостую — например, при вращении турбины часть энергии уходит в никуда, тратится на нагрев.
Энергетикам это, разумеется, не нравится, потому они конструируют свои турбины так, чтобы забрать у турбины по максимуму, а потерять по минимуму. Турбина — главная "деталь" электростанции, режим ее вращения задает условия работы всему остальному "электрическому острову".
У переменного электрического тока — а именно его вырабатывают наши электростанции — есть три главные характеристики: сила, напряжение и частота, и все они зависят от режима работы турбины. Турбина вращает генератор, он вырабатывает ток с разными характеристиками — ведь он зависит от турбины.
А нам, многочисленным потребителям, ток нужен строго определенный — 50 герц, 220 вольт и сколько-то там ампер. Значит, ток, полученный от генератора, нужно привести в порядок — в соответствии с требованиями потребителей, для чего в здании подстанций стоят целые ряды всяческих преобразователей.
Ладно, "причесали характеристики", теперь ток надо довести до розеток и выключателей, но эти штуки ведь не рядом с электростанциями, а достаточно далеко. Значит, нужны линии электропередач — провода или кабели. Провод часть электроэнергии берет на себя — нагревается, потери на нагрев тем больше, чем больше сила тока, которая по нему бежит. Чем меньше сила тока — тем меньше потери, но тогда приходится повышать напряжение, что энергетики и делают.
Провода "добегают" до города с его жилыми домами, заводами и фабриками, разбросанными по разным кварталам. Значит, "на входе в город" должны стоять системы, способные распределить ток по потребителям, а при "входе в здание" приходится ставить системы, обеспечивающие току силу, напряжение и частоту, нужные нашим приборам, машинам и станкам.
В каждой из шести европейских региональных систем, которые предстоит объединить, характеристики тока, системы трансформации, передачи и распределения были чуточку "индивидуальными". В одной системе разрешенное отклонение от той или иной характеристики тока было больше, в другой меньше.
Сведение всех этих параметров в общую систему, обеспечение ее генерирующими мощностями, всеми остальными составляющими и спрятано в слово "синхронизация", но и это еще не все. Города в Европе бывают настолько большими, что для обеспечения их электроэнергией одной электростанции недостаточно — на мегаполис их требуется несколько десятков. Для примера представьте себе город, север которого обеспечивает электростанция номер один, восток — электростанция номер два и так далее.
Представим, что на севере мощным порывом ветра оборвало провода — что делать? Ждать, пока электрики починят провода, сидя в темноте, в холоде, без воды и канализации? Нет, это не наш метод! Значит, у электростанций номер два, три и четыре должен быть резерв мощностей на такие случаи — "исчезла" сеть электростанции номер один, они напряглись и максимально быстро возместили потери. Следовательно, нужно рассчитать, сколько требуется резервных мощностей, как обеспечить синхронность их включения в случае аварии, нужна аппаратура, обеспечивающая вот такие переключения.
Если станций для города — четыре штуки, то резервы остальных должны быть по 33 процента, несложная арифметика, но дорогая, ведь в нормальном режиме треть мощностей не дает ток в сеть, владельцы недополучают прибыль.
Если таких станций — сто штук, то для резерва хватает одного процента мощности, то есть выгоднее сто маленьких электростанций, чем две огромных. Но чем мощнее электростанция, тем выше ее КПД, она выгоднее. Выход в том, чтобы мощная электростанция раздавала энергию как можно большему количеству потребителей, тогда эта станция потребителю начинает казаться "маленькой".
Сложно? Конечно! Именно поэтому Европа покрыта кружевом линий электропередач, замысловатости которого любой паук позавидует. Но только в том случае, если вся эта паутина работает по "указам" единого системного оператора, который умудряется учитывать все подряд — аварии, ремонты электростанций и систем распределения, появление новых потребителей (новый завод, новый жилой дом и так далее), исчезновение старых, Европа сможет говорить о единстве своей энергетической системы. Вот эту невероятно сложную конструкцию энергетики 35 европейских стран назвали ENTSO-E и запланировали превращение ассоциации в единую энергосистему.
По замыслу ее создателей, ENTSO-E обязана обеспечить передачу электроэнергии от Афин до Осло включительно, обеспечить отсутствие блэкаутов в любом населенном пункте, обеспечить возможность подсоединения к ней новых, больших и малых потребителей. Только ENTSO-E способна обеспечить энергетическую безопасность всех стран-участниц.
Вышел из строя газопровод, обеспечивавший электростанцию, работающую на Хельсинки, — автоматика и диспетчерские пункты ENTSO-E мгновенно запитали его резервами станций, расположенных под Лиссабоном. Случилась засуха в Италии, не хватает ей мощностей ГЭС — на выручку пришли мощности АЭС Швеции.
Сложность, грандиозность проекта ENTSO-E — беспрецедентная, такую масштабную задачу пока никто в мире не решал. Да, функционирует Единая энергосистема (ЕЭС) России — но она создавалась десятилетиями, в течение которых в России была плановая экономика, то есть и ЕЭС России создавалась планово.
Европе предстоит сделать то же самое, но в условиях рыночной экономики, когда у каждой электростанции, у каждой городской подстанции собственниками могут быть совершенно разные юридические лица. Надо согласовывать не только технические параметры, но и интересы частных и государственных собственников (к примеру, во Франции все ее АЭС находятся именно в государственной собственности), надо унифицировать аппаратуру трансформации, передачи и распределения, надо научиться синхронизировать отключения с включением резервных мощностей.
То, что системные операторы шести энергосистем замахнулись вот на такой проект, — смелый, дерзкий план, за реализацией которого стоило бы пристально наблюдать. Почему? Да потому, что это намного важнее для каждого жителя Европы, чем пляски и песни политиков всех мастей. Если удастся реализовать задуманное, если ENTSO-E сможет исправно работать — это и станет реальным объединением Европы, объединением на деле, а не на словах.
Почему? Да потому, что тогда выход из интегрированной системы будет финансово невыгоден каждому желающему выйти. Представим себе, что Brexit состоялся бы не до, а после начала работы ENTSO-E. Если бы интегрированная энергосистема работала, электростанциям Англии хватало бы по одного-двух процентов резервных мощностей, а при желании выйти пришлось бы тратить немалые деньги на строительство дополнительных электростанций, на переформатирование системы линий электропередач и прочего.
То же самое — в другую сторону: после начала работы ENTSO-E энергетически объединенной Европе станет невыгодным выход каждой из стран, участвующих в ENTSO-E. Специально для политиков Эстонии, Латвии и Литвы повторю: с того момента, как энергосистемы этих стран войдут в ENTSO-E, исключать из ЕС уже никто никого не будет. Не из-за политики, не из-за отношений Европы с Россией и Белоруссией — из-за денег, которые уйдут в песок. А потому рассуждать нужно не о том, как отсоединиться от БРЭЛЛ, а как присоединиться, стать составной и неотъемлемой частью ENTSO-E. Перестаньте делать второстепенный вопрос главным, а главный — второстепенным, господа политики!
Отсоединение от БРЭЛЛ — вопрос второстепенный еще и потому, что совершенно неизвестно, когда оно состоится, если вообще состоится. Не надо делать удивленные глаза — это тоже не политический, а технический и бухгалтерский вопрос. Лучше всего объяснил это директор отдела по внутреннему рынку ЕС генерального директората по энергетике ЕК Клаус-Дитер Борхардт.
"На первом этапе нам необходимо обеспечить координацию систем электроснабжения ЕС и России так, чтобы не было перебоев. Но это вызывает множество вопросов, важнейший из которых — о Калининграде. Мы должны обеспечить наличие стабильных и безопасных поставок электроэнергии этому региону, а в перспективе — и в обратном направлении.
Это займет время, это дорого, нам необходимо посмотреть, как покрыть эти расходы. Но мы весьма уверены, что в течение следующих десяти, может быть, 15 лет мы можем справиться с интеграцией системы электроснабжения балтийских стран в нашу систему. Энергодиалог Россия — ЕС будет продолжен".
Об этом энергодиалоге и о том, что его участники не исключают из переговоров возможность частичной синхронизации ЕЭС России и ENTSO-E, — в следующий раз.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
