В Лондоне женщины собираются пройтись маршем по улицам, в Испании дамы обещают бастовать в течение 24 часов, в Америке вошедшие во вкус "бойцы социальной справедливости" уже привычно рисуют на транспарантах лозунг "Если остановимся мы — остановится весь мир".
В эпоху, когда весь перемешавшийся и, кажется, уже чуть-чуть помешавшийся мир в очередной раз пытается нас удивить, мы, обитатели постсоветского пространства, узнаем друг друга по невозмутимости реакций. Женский бунт, забастовки и лозунги, борьба за равенство и даже гендерно-нейтральные обращения — у нас уже было все это! И мы знаем, чем оно кончается.
Да, впервые идею праздника озвучила Социалистическая партия Америки (была и такая!) в 1909 году. В качестве, как бы сказали сегодня, инфоповода послужила акция протеста Международного женского союза, где женщины требовали права голоса и равной оплаты труда.
Да, годом позже отмечать (но не праздновать!) день женщин предложили Клара Цеткин и Роза Люксембург на съезде в Копенгагене. А в СССР, где в итоге победили идеи участниц и участников того съезда, этот день стал универсальным и превратился в полноценный праздник.
Дамам, разжигающим в этот день "войну полов" и призывающим женщин мира прекратить работать "в офисах и спальнях", полезно знать, что на заре прошлого века Клара Цеткин имела в виду немного другое.
Она считала, что женщина будущего должна работать, вести хозяйство и воспитывать детей — защитников революции. "Долг матерей — заботиться о том, чтобы пролетарские юноши приходили в казармы пропитанными социалистическим духом и твердо знали, против кого обращать оружие…" — это ее слова.
Еще можно вспомнить судьбу Эммелин Панкхерст, британской суфражистки, начинавшей карьеру с яростной борьбы с "мужским миром", а закончившей респектабельным членом консервативной партии, произносящим речи в поддержку "наших доблестных мужчин, ушедших воевать с проклятыми гуннами".
Да что там — даже в СССР, где идеи суфражисток и социалисток всего мира нашли самое полное воплощение и где с 1921 года 8 марта официально стало "красным днем календаря", дате этой изначально придавался совсем иной смысл.
В День трудящейся женщины, как и в другие дни, дамы должны были трудиться — раз уж отвоевали себе право делать это наравне с мужчинами. Еще они могли митинговать и выступать на собраниях — словом, продолжать борьбу. Никаких подарков, а тем более буржуазных букетов тоже положено не было, в лучшем случае — грамота за ударный труд. Восьмое марта было суровым праздником.
Положение изменилось после войны — в стране, озаренной солнцем Победы, запустившей спутник и готовой отправить к звездам первого человека, 8 марта стало не "днем трудящейся женщины", а просто днем Женщины с большой буквы. Это можно объяснить "оттепелью", можно — послевоенной эйфорией. Мне же нравится думать, что просто природа, как обычно, взяла свое.
СССР стал первой страной, где равноправие полов было действительно достигнуто. Женщины руководили производствами, занимали государственные посты, стояли у станков и пилотировали бомбардировщики. Валентина Терешкова полетела в космос в 1963 году — в это время женщины Швейцарии и Португалии еще не имели избирательных прав. И мы обращались к нашим дамам гендерно-нейтрально — товарищ.
Не знаю, как вам, а мне представляется вполне естественным, что когда все цели женского движения были достигнуты, в утопии победившего равенства женщинам снова захотелось быть — нет, не неравными, а просто другими. Особенными. И мужчины с радостью откликнулись на это желание.
Мне приходилось встречать в Берлине девушку, которая большую часть жизни потратила на то, чтобы быть похожей на мужчину. Она была профессиональным монтажником-высотником, носила короткие стрижки, говорила низким голосом и передвигалась по городу на мотоцикле с двигателем мощностью в 150 лошадей. Но видели бы вы, как она моментально превращалась обратно в женщину — стоило только оказать ей простые мужские знаки внимания. Не знаю точно, что чувствовали послевоенные женщины в СССР, — но подозреваю, что-то подобное.
В СССР традиция дарить женщинам цветы и подарки начала утверждаться в 1960-е годы. Советские газеты стали публиковать фото женщин с цветами вместо отбойного молотка. В 1966 году Леонид Брежнев, тогда еще не старик с проблемами дикции, а галантный и даже немного франтоватый мужчина, сделал 8 марта нерабочим днем, окончательно закрепив трансформацию.
Именно с тех пор в преддверии женского дня мужчины традиционно скачут по магазинам и цветочным киоскам, а одинокие студенты филологических отделений университетов занимаются подсчетом наличности: поздравить нужно каждую! Но оно того стоит — потому что самые суровые студентки тают и всегда улыбаются в ответ.
СССР больше нет, но эхо его существования все еще звучит по миру, как свет давно погасших звезд летит сквозь галактику. Мы всегда смеялись, что 8 марта — это "Международный женский день, который отмечают только в СССР". Но сейчас, глядя на проходящие по всему миру демонстрации, невозможно не удивляться тому, как причудливо сбылись мечты Клары Цеткин и советские грезы о мировой революции.
Женщины Америки и Западной Европы снова хотят быть "товарищами", быть по-оруэлловски "еще равнее", а их мужчины пугливо озираются, прикидывая: можно ли придержать перед дамой дверь, уступить место, подарить цветы — или это уже сексизм?
Я живу в Берлине, и здесь 8 марта — это день, который отмечен красным цветом в календаре у всех вьетнамских торговцев цветами. Отчасти из-за того, что традиция эта не исчезла на востоке Германии вместе с исчезновением ГДР, отчасти потому, что многотысячная русская диаспора несет в дома и офисы традиционные букеты.
Я обязательно к ним присоединюсь — и вместе мы напомним женщинам этого города, этой страны и всего мира, что любим их, будем любить и любили всегда. И обязательно получим в ответ улыбки. Даже от тех, что пойдут по улицам с транспарантами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
