ВИЛЬНЮС, 25 авг — Sputnik. Хансу-Эрдману Шенбеку 94 года, он джентльмен, он носит ботинки ручной работы, а также сшитую на заказ куртку. Только если присмотреться более внимательно, пишет журналист Der Spiegel Тим Презе, чьи слова приводит ИноСМИ, можно заметить, что одно его плечо немного свисает. Это связано с осколком граны, который когда-то раздробил ему плечо.
Шенбек был в числе тех солдат вермахта, которые по приказу Гитлера 23 августа 1942 года наступали на Сталинград. Вместе с сотнями тысяч своих товарищей он принимал участие в этом кровавом побоище, страдая от голода и холода в суровую русскую зиму. Но прежде всего он испытывал чувство отчаяния, которое было вызвано тем, что Гитлер приказал уже окруженным в ноябре 1942 года солдатам продолжать борьбу, несмотря на безвыходное положение.
Шенбек живет в большой квартире, расположенной в одном из мюнхенских домов для престарелых. В его гостиной висят в рамах фотографии. Фотографии его детей и внуков, его летнего дома, а также фотографии, запечатлевшие прекрасные моменты его жизни.
Праздник у сатаны
Крохотными кажутся самолеты в небе, за которыми он иногда наблюдает из окна своей квартиры, расположенной на 12-ом этаже. Они переносят его в далекое прошлое. В его мир, который существовал тогда.
В этот момент он вспоминает о последнем самолете, которому в январе 1943 года удалось вырваться из котла и который перенес его из ада на земле в небо. Из сталинградского ада, где находились 240 тысяч (по другим оценкам 300 тысяч) окруженных солдат, за которыми больше уже не сможет прилететь ни один самолет.
Шенбек неохотно вспоминает об этой печальной сцене — о том, как его товарищи бежали к последнему самолету, которому удалось добраться до оказавшихся в котле солдат. О том, как они хотели забраться на борт самолета. О том, как охранники преградили им путь, а в некоторых солдат они стреляли. О том, как эти мужчины кричали, умоляли, боролись.
Большинство из них не смогли добраться до входного люка. Из последних сил они пытались взобраться на шасси или на крыло набиравшего скорость самолета. Пилот вынуждены был раскачивать крыльями, пытаясь их сбросить, и делал он это для того, чтобы и без того уже перегруженный самолет не рухнул на землю.
"Люди просто падали с неба. Они падали сверху на землю и вновь оказывались в сталинградском аду", — говорит Шербек, и его голос срывается.
Ему и сегодня тяжело об этом вспоминать. Шенбек принадлежит к травмированному поколению, многие обитатели этого дома престарелых также испытали на себе все ужасы войны.
Шенбек был фанен-юнкером 11-ой танковой дивизии, а затем лейтенантом 24-го танковой дивизии. В Сталинграде он руководил артиллерийским дивизионом.
"Я даже смог достать небольшую елку, а еще украл две свечки из одной церкви. В моем походном снаряжении была припасена белая рубашка для Рождества, и я ее надел. А еще мне удалось достать алкоголь для моих подчиненных, это был даже коньяк", — вспоминает Шенбек рождественский сочельник 1942 года.
Встреча с матерью
Но вскоре его подразделение было рассеяно и обращено в бегство.
"Я оказался в какой-то яме на ледяной земле. Осколки снаряда попали мне в спину и в плечо, и я ослеп из-за тяжелого ранения позвоночника, кроме того, я страшно замерз при температуре минус 30 градусов, и похудел до 45 килограммов. Тем не менее я слышал глухой звук российских орудий. Этот грохот становился все ближе. Один из моих товарищей дал мне пистолет с одним патроном для того, чтобы самому покончить с жизнью", — рассказывает Шенбек.
Но вдруг среди грохота боя он услышал знакомый звук — его издавал мотор самолета "Хенкель" He-111. А еще он услышал голос одного товарища. Он вытащил Шенбека из ямы, взвалил его на свои плечи и занес в грузовой отсек "Хенкеля". Шенбек почувствовал, что самолет начал разгон и оторвался от земли. После этого он потерял сознание.
Шенбек пришел в себя только в лазарете за линией фронта. Затем его с другими ранеными погрузили в специальный железнодорожный состав, и через несколько недель он оказался уже на своей родине в Бреслау.
"Моя мать встречала меня на перроне с букетом красных роз", — вспоминает он.
Собрав последние силы, он кое-как выбрался из вагона, поскольку хотел обязательно пойти сам навстречу своей матери. Только после этого он рухнул без сил.
Память навсегда
"Сталинград!" Когда Шенбек сегодня произносит название этого города, то это слово не звучит просто как обозначение определенного места. В нем отзвук 94 лет жизни и выживания. Из своего окна на кухне ему видна башня концерна BWM. Шенбек работал в этой компании менеджером и стал даже членом наблюдательного совета. Он был председателем немецкого и европейского автомобильного союза. Был награжден федеральным крестом за заслуги, а также баварским орденом за заслуги.
"Нет, тот, кто пережил Сталинград, уже больше не мог верить в Гитлера. Я его проклинал", — говорит Шенбек.
И тем не менее он был одним из многочисленных солдат, которые принимали участие в преступной войне на уничтожение. Злодеяния войск СС были за спиной у продвигавшегося вперед фронта.
"Об этом мы слишком долго ничего не знали, а потом мы не хотели в это верить", — говорит он.
Еще несколько лет назад у него в плече все еще оставалась часть осколка снаряда из Сталинграда. Ему сделали операцию и извлекли этот кусок металла, который затем был позолочен ювелиром и подарен жене. Когда плечо начинает болеть, он старается не думать о прошлом. А когда он рассказывает о нем, то в его словах много сомнения и гнева в адрес Гитлера.
Помимо ужасов войны он вспоминает сплоченность своего подразделения в ходе Сталинградской битвы.
"Я никогда не забуду, как я, лейтенант, плакал вместе с моим последним товарищем. Я никогда не забуду, как мне удавалось заставить кого-то из них их поверить в то, что мы сможем добиться успеха. Я мог вселить в некоторых из них уверенность, положить им руку на плечо и их утешить", — говорит Шенбек.
Однако он не может забыть и то, как он убивал людей — "для того, чтобы самому не быть убитым". Это противоречие не дает ему покоя и сегодня.
