Владеть судном для ТСПГ — дорогое удовольствие: аренда его у норвежской компании Höegh LNG обходится Литве в 170 тысяч евро в сутки.
При этом мощность терминала равна 4 миллиардам кубических метров газа в год. Тогда как годовая потребность Литвы в газе составляет около 2,7 миллиарда кубометров и имеет устойчивую тенденцию к сокращению.
Это связано, прежде всего, с резким сокращением использования газа на ТЭС. Две трети электричества сегодня Литва импортирует, кроме того, газ вытесняют альтернативные виды энергетики.
Сегодня главным "едоком" газа в стране остается крупный химкомбинат Achema, благодаря которому и сохраняется еще более-менее стабильный спрос на газ. На долю Achema приходится более половины потребления газа в стране.
Трое в одном тазу
Получается, что даже если Литва полностью перейдет на сжиженный природный газ (СПГ) и откажется от "продукции" Газпрома, то у страны образуется избыток СПГ. А конъюнктура для него скверная.
Во-первых, Латвия и Эстония (не говоря уже о Финляндии), с прицелом на которые строился терминал, не спешат покупать СПГ у Литвы, поскольку он дороже "газпромовского".
Клайпедский терминал СПГ помешал Эстонии >>
Во-вторых, на региональном рынке стремительно растет конкуренция. В прошлом году заработал терминал в польском Свиноуйсьце — пять миллиардов кубометров газа прокачивается сейчас, а планируются все десять. Также строится российский терминал в Калининграде (2,7 миллиарда кубометров — в перспективе хотят удвоить объем).
Эти и другие обстоятельства дают "клеветникам Литвы" пищу для скепсиса и даже злорадства по поводу экономической целесообразности ТСПГ.
Диалектика целесообразности
Из литовского "окна" основной эффект терминала видится в покладистости Газпрома. Если в 2012 году Литва платила за газ по самым высоким ценам для Европы, то в 2014-м их существенно снизили. И хотя это было сделано еще в мае, то есть до ввода ТСПГ в эксплуатацию, в Вильнюсе считают, что именно благодаря терминалу удалось сбить цены.
Поначалу власти Литвы пытались принудительно заставить страну перейти на СПГ. Крупнейшим потребителям были даже спущены на него процентные нормы. Известно, что предприятие Vilniaus energija, оправдываясь за повышение потребительских цена на 7%, жаловалось на то, что его обязали не менее 65% газа покупать у ТСПГ.
Однако от практики диктата в выборе поставщика быстро отказались. В итоге доля потребления СПГ в 2015 году составила в Литве около 20%, а в прошлом году повысилась до 34%. При этом часть газа у Газпрома была куплена на аукционной основе. Параллельно в первом квартале 2016 года цену на СПГ удалось сбить на 40%.
Несмотря на это, ценовое предложение Газпрома все равно остается немного привлекательнее, чем у Statoil, который стал первым поставщиком СПГ в Литву.
Больше прагматики
Урок двухлетней практики работы с использованием терминала заключался для литовских энергетиков в переходе от политики к прагматизму.
Как отмечает министр энергетики Жигимантас Вайчюнас, реальная конкуренция позволяет постоянно искать оптимальные решения. Например, с учетом сезонного фактора стало ясно, что зимой газ выгодней покупать у Газпрома, а летом — ввозить СПГ.
С учетом нынешней конъюнктуры предполагается, что в этом году доля Газпрома в поставках газа вырастет до 55%. При этом перед литовскими газовщиками ставится задача наряду со Statoil наладить поставки СПГ из Америки, что позволит несколько сбить цену.
Рынок начал работать, а значит, меняется тактика: чтобы обрести маневренность, литовская сторона теперь избегает долгосрочных договоров с поставщиками газа.
Пока в Литве бытует мнение, что уже само снижение цен на газ позволяет покрывать издержки от аренды терминала. Однако и литовские, и зарубежные эксперты сходятся в том, что в перспективе успешность проекта зависит от способности стран региона скооперироваться и сформировать единый рынок газа.
Вопрос в том, сумеют ли балты и скандинавы проявить разумную солидарность ради взаимной выгоды.
