В начале мая агентство Reuters сообщило, что 14 стран ЕС, включая Германию и Францию, предложили создать европейские силы быстрого реагирования численностью пять тысяч человек (возможно, с кораблями и авиацией), которые при необходимости могли бы участвовать в международном кризисе (чтобы помочь демократическим режимам, которые нуждаются в срочной поддержке). На практике это означает, что Европа как блок могла бы сыграть военную роль, например, в разрешении конфликта в Ливии или Сирии.
Другими словами, ЕС хочет продемонстрировать свой статус "великой державы" и свои амбиции, которые неотделимы от обладания и использования военной силы. В то же время следует отметить, что ядро из упомянутых 14 стран составляют так называемые государства старой Европы, или государства "ядра", — среди них вы не найдете Литву или Польшу.
Публикация появилась незадолго до встречи министров обороны ЕС. В официальном заявлении о выводах встречи отмечается: "Министры также говорили о необходимости для ЕС иметь полностью оборудованные и подготовленные силы быстрого реагирования на кризисы. В этом контексте обсуждалась идея сил быстрого реагирования, которые могут быть развернуты в качестве "первого реагирования" во время серьезного кризиса". Как это оценить?
Давно ясно, что ЕС — это экономическая и ценностная ("мягкая") сила, которой не хватает силового компонента, чтобы стать полноценным глобальным центром силы. Можно сказать, что есть НАТО. Но это трансатлантический альянс, а не европейский, в котором доминируют США. Поэтому он не подходит в качестве военного инструмента для независимой Европы. Соответственно, родилась идея армии ЕС, которую в первую очередь развивает Франция при негласной поддержке Германии. Однако дело в том, что эту концепцию очень сложно реализовать по нескольким причинам.
Во-первых, ЕС сложно согласовать интересы множества разных стран. Во-вторых, существует большой блок стран (так называемая новая Европа, куда входят страны Балтии и Польша), которые не хотят реальной европейской военной независимости и видят ее только в рамках НАТО (именно поэтому Литва не входит в число инициаторов сил быстрого реагирования). В-третьих, когда европейцы не хотят финансировать Североатлантический альянс, трудно ожидать, что они потратят много денег на другую военную инициативу — а чтобы реализовать этот проект не в виде бутафории, нужны большие деньги.
В частности, разговоры об усилении военной составляющей политики ЕС активизировались во время президентства Дональда Трампа, так как его не очень волновали европейские дела. Когда Джо Байден стал лидером США, было сказано, что НАТО вновь отодвинет в сторону идею создания армии ЕС.
По словам министра национальной обороны Литвы Арвидаса Анушаускаса, "Соединенные Штаты не покидали Европу. Тем более что в последние годы их присутствие в Литве усилилось. И мы это ясно видим. Итак, на наш взгляд, Штаты как были, так и есть в Европе. Но эти сдвиги в отношениях между Штатами и Европейским союзом на самом деле позитивны. Они положительно влияют на общую динамику отношений".
Действительно, по всей Европе проходят крупномасштабные учения НАТО. Следует также отметить, что ЕС решил привлечь США к проекту европейской военной инфраструктуры, который призван повысить мобильность сил НАТО в Европе. Однако, как показали публикация Reuters и встреча министров обороны ЕС, идея европейской армии не умирает, и это для защитников трансатлантического единства как маленькая заноза в одном месте — не сильно мешает, но постоянно напоминает о себе, и вытащить никак не получается.
Конечно, сегодня слишком рано говорить о реальной европейской самостоятельности и эффективности в военной области, но сам факт дебатов по этому поводу в Брюсселе во время правления Байдена показывает, что отношения ЕС с Америкой не идеальны. Вот почему в Европе живо видение стратегического суверенитета.
Его сторонникам очень трудно достичь даже самых маленьких целей, и они постоянно вынуждены говорить, что европейская безопасность неотделима от НАТО и Америки. Однако можно предположить, что цель вышеупомянутой инициативы ЕС по силам быстрого реагирования — создать инструмент, который можно использовать не только в рамках альянса, но и отдельно от него, независимо от мнения США.
Если проще, это как если бы в семье жена (Европа) предложила своему мужу (США) купить большой общий компьютер (НАТО) на его деньги и еще на ее деньги планшет (силы ЕС), которым теоретически могли бы пользоваться все, но на самом деле пользоваться им намерена только она. Самое главное в этом случае — убедить мужа в том, что планшет нужен, и купить его, и тогда уже можно будет обсуждать, кто и когда будет им пользоваться.
Таким образом, можно утверждать, что прогнозы по поводу начала нового "медового месяца" в отношениях США с Европой после победы Байдена не оправдались. Европейцы не отказываются от своих интересов просто потому, что нынешний американский президент говорит о желании более тесно сотрудничать с союзниками, а новая общая структура для трансатлантического диалога все еще формируется — и не факт, что она появится.
Соответственно, энтузиасты европейской самостоятельности (в том числе в военной области), похоже, пытаются воспользоваться возможностью и предложить что-то, что укрепило бы основы их стратегии. Трудно сказать, сбудется ли когда-нибудь их мечта. Но семя посеяно и упорно пытается пробиться на поверхность. А дальше уже как Бог даст.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.