Руководитель вильнюсского независимого театра "ОКТ" Оскарас Коршуновас рассказал в интервью Sputnik Литва о коллеге Эймунтасе Някрошюсе, нашумевшем теперь уже и в Москве спектакле "Изгнание" и о планах на работу в России.
Спектакль как реквием
В середине октября в Москве пройдут гастроли Клайпедского драматического театра, которые будут посвящены памяти знаменитого литовского режиссера Эймунтаса Някрошюса, ушедшего из жизни в ноябре прошлого года. На сцене Театра имени Маяковского клайпедчане покажут его последнюю работу - спектакль "Сукины дети" по роману бывшего министра культуры республики Саулюса Шальтяниса.
"Я видел спектакль Някрошюса "Сукины дети" об отце литовской художественной литературы Кристионасе Донелайтисе, жившем в начале XVIII века, дважды. В первый раз в Клайпеде, когда режиссер был еще жив, и мне он не очень понравился. А во второй раз смотрел в Будапеште на гастролях Клайпедского театра, когда Някрошюса уже не стало. И взглянул на постановку совсем иначе, намного глубже. Сложилось ощущение, что режиссер предчувствовал свою смерть, это как реквием по себе. Разве может быть простым совпадением, что Някрошюс решил разместить на сцене спектакля умершего Донелайтиса? Он так и лежит на протяжении всей постановки", – поделился своими мыслями о последнем спектакле коллеги Оскарас Коршуновас.
Как рассказал режиссер, он увидел предчувствие беды и в том, что Някрошюс в этой работе обратился к творчеству драматурга Саулюса Шальтяниса, с которым много работал в молодости. И вот "после долгого перерыва они снова пришли к общей работе – это было как возвращение и как прощание".
У Някрошюса был свой театральный мир, говорит Коршуновас. В первые годы работы – легкий, в зрелые – фундаментальный.
"Я в молодости не пропускал ни одного его спектакля в Молодежном театре. Восьмидесятые годы были золотым временем. Но с самого первого спектакля мне приходилось бороться с глобальным влиянием Някрошюса, над какими-то его постановками я иронизировал, нас считали всегда очень разными – по стилистике, пониманию театра. Но у нас с ним был диалог, он мог прийти после моего спектакля и высказать свои мысли на этот счет, как это было с "Гамлетом". Някрошюс сказал, что мой "Гамлет" просто гениальный, что он такого бы не поставил. Это, наверное, было неправдой, а может, он на самом деле так чувствовал и думал", – вспоминает Коршуновас.
И рассказывает, что последние несколько десятков лет в Литве было два основных театра – это Meno Fortas Някрошюса и "ОКТ" Коршуноваса.
"Конечно, был еще Туминас (худрук Вахтанговского театра в Москве. – Sputnik), который тоже имел очень сильный диалог с Някрошюсом. Но самые важные театры и для зрителя, и в плане искусства – это Meno Fortas и наш "ОКТ". Мы даже конкурировали очень много, если говорить о фестивалях", – отметил режиссер.
При этом, как вспоминает режиссер, они часто встречались и обсуждали спектакли, а иной раз Някрошюс мог пройти мимо и даже не поздороваться.
"Он был очень странный – то очень дружелюбный, то закрытый. Но это был диалог, и сейчас, к сожалению, после его смерти я чувствую себя очень одиноким на поприще литовского театра, мне его не хватает", – вздыхает Коршуновас.
Пришло время поработать в России
Про свой "ОКТ" Оскарас Коршуновас говорит, что дела идут хорошо – только что труппа вернулась с гастролей в Японии. И отмечает, что его театр не государственный – независимый, но при этом работает как репертуарный – в год три-четыре премьеры и 15-20 спектаклей в афише, при этом очень много ездит по фестивалям.
"Мы не получаем дотации от государства, половину спектаклей показываем в Литве, половину за рубежом", – подчеркнул Коршуновас.
Рассказывая про заграничные гастроли, режиссер подметил, что обычно его путь лежит на Запад. В России он долгое время не хотел работать – считал, что у соседей в театрах застой. За многие годы работы у него было всего две постановки: вместе с Александром Калягиным в его московском Et Cetera "Смерть Тарелкина" и в Александринском театре "Укрощение строптивой".
"Но сейчас мне кажется, ситуация меняется. Пришло новое поколение, пришли новые веяния в театре России. И я сейчас отзываюсь на приглашения. Первая работа, за которую возьмусь в ближайшее время, меня пригласили в МХТ имени Чехова – буду ставить "Чайку". Я уже приезжал в театр – был кастинг, и, знаете, это будет звездный состав актеров, очень хорошая команда. Но я пока сохраню имена в тайне", – заинтриговал Коршуновас.
Что примечательно, спектакли двух других литовских режиссеров, работающих в Москве, Оскарас Коршуновас пока не видел. Постановки художественного руководителя Театра имени Евгения Вахтангова Римаса Туминаса смотрел только в Литве, а до художественного руководителя Театра Маяковского Миндаугаса Карбаускиса пока так и не добрался. Хотя они, конечно, знакомы.
"Литва не такая большая, почти все со всеми знакомы. Он когда-то был у нас актером. Кстати, тоже звал меня к себе в театр, но я просто тогда не мог, да и не спешил в Россию", – уточнил режиссер.
Тем не менее с Карбаускисом у Коршуноваса есть точки пересечения – оба ставят литовского драматурга Марюса Ивашкявичюса. Причем нашумевший в Москве спектакль Карбаускиса "Изгнание", получивший несколько премий "Золотая маска", первым много лет назад в Вильнюсе поставил именно Коршуновас. И если в России спектакль длится около четырех часов, то в Литве идет около шести, а иной раз затягивается до семи часов.
"Это самый популярный, культовый спектакль в Литве – про новую литовскую эмиграцию, которая началась в 90-х годах. Теперь "Изгнание" даже показывают не в театрах, а на аренах, где его смотрят по три-четыре тысячи зрителей. Это никак не назовешь коммерцией, потому что коммерцией не может быть спектакль, который идет больше шести часов. Это такой современный литовский эпос", – без ложной скромности говорит Оскарас Коршуновас.
Режиссер поясняет, что эмиграция коснулась в Литве всех – и тех, кто уехал, и тех, кто остался, – если не сами, то члены семьи или друзья обязательно брали билет в один конец и покидали родину. Поэтому спектакль стал народным.
"Его смотрит и молодежь, и пожилые люди, приезжают эмигранты и обязательно идут на него, потому что он основан на документальных свидетельствах – Ивашкявичюс ездил в Лондон и на месте собирал истории из реальной жизни наших граждан", – уточняет Коршуновас.
Как-то режиссер сказал, что если бы не было возможности работать за границей, то в Литве ему стало бы тесно. Оскарас по-прежнему так считает. Но теперь к его работам в Норвегии, Дании, Польше, Германии добавилась Россия. После МХТ им Чехова он хочет поработать у Андрея Могучего в Санкт-Петербургском Большом драматическом театре имени Г.А. Товстоногова.
А еще есть мечта поехать в Белоруссию и поставить там "Чернобыльскую молитву" по произведению Светланы Алексиевич. Тем более что эта страна ему близка. Хотя Оскарас Коршуновас и считает себя литовцем, он не забывает, что его отец был вильнюсским белорусом, а его фамилия Коршуновас произошла от белоруской – Коршун, которая с добавлением окончания "-ов" стала русской, а дальше с окончанием "-ас" трансформировалась в литовскую.
